Стихи про меня. Петр Вайль

формуле, даже при колоссальных достижениях коммуникаций, все еще “город – точка узла лучей общей силы”. В прежние века душевные переживания неразрывно связывались с природным миром, проецировались на леса и моря. Мы же – и Верлен, и Хлебников, и Пастернак, и дальше – знаем, что заветный облик проступает сквозь дома и улицы, удивляемся, что не замечали этого прежде, встречаем подобья на соседних перекрестках, делим смуту и восторг с городом: “В тот день всю тебя, от гребенок до ног, ⁄ Как трагик в провинции драму Шекспирову, ⁄ Носил я с собою и знал назубок, ⁄ Шатался по городу и репетировал”.

      Нестрашные стихи

      Велимир Хлебников 1885-1922

      «Сегодня строгою боярыней Бориса Годунова…»

      Сегодня строгою боярыней Бориса Годунова

      Явились вы, как лебедь в озере.

      Я не ожидал от вас иного

      И не сумел прочесть письмо зари.

      А помните? Туземною богиней

      Смотрели вы умно и горячо,

      И косы падали вечерней голубиней

      На ваше смуглое плечо.

      Ведь это вы скрывались в ниве

      Играть русалкою на гуслях кос.

      Ведь это вы, чтоб сделаться красивей,

      Блестели медом – радость ос.

      Их бусы золотые

      Одели ожерельем

      Лицо, глаза и волос.

      Укусов запятые

      Учили препинанью голос,

      Не зная ссор с весельем.

      Здесь Божия мать, ступая по колосьям,

      Шагала по нивам ночным.

      Здесь думою медленной рос я

      И становился иным.

      Здесь не было “да”,

      Но не будет и “но”.

      Что было – забыли, что будет – не знаем.

      Здесь Божия матерь мыла рядно,

      И голубь садится на темя за чаем.

1916,1922

      С поэзией Хлебникова мне очень повезло. Задолго до того, как впервые прочел, много слышал: “Сложность, заумь, поэт для поэтов”. Но вначале попалась проза. Раньше всего – “Ряв о железных дорогах”, страничка такого же свойства, как те, которые в изобилии приносили и присылали в редакцию газеты “Советская молодежь”. Через годы в Нью-Йорке, в газете “Новое русское слово”, редакционная почта мало отличалась от рижской. В “Молодежке” я отбился от множества ученых и изобретателей, одних только вечных двигателей было три. В Штатах выдержал полугодовую осаду открывателя непотопляемости. Везде требовали связать с Центром (с прописной): в одном случае с Политбюро, в другом – с Белым домом. “Ряв” Хлебникова – о том, что железные дороги разумны только тогда, когда идут вдоль моря или реки. В доказательство приводятся Италия и Америка. “Североамериканский железнодорожный “крюк” заключается в том, что чугунный путь переплетается с руслами Великих рек этой страны и вьется рядом с ними, причем близость обоих путей так велика, что величавый чугунный дед всегда может подать руку водяному, и поезд и пароход на больших протяжениях не теряют друг друга из вида”. На карту Хлебников