Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти. Джим Батчер

хотела, чтобы я взялся за ее дело, и она наверняка была просто счастлива ввязаться в войну сверхъестественных сил, чтобы получить то, что ей нужно.

      Собственно, у меня в офисе она только играла со мной – а я-то, дурак, принял все это за чистую монету. Мне хотелось врезать себе со всей силы по лбу. Надо же, деревенский дурачок нашелся!

      Так или иначе, смысла врать парню, чей голос решает мою судьбу, я не видел.

      – Да.

      Он покачал головой:

      – Рискованное равновесие. Совет не может позволить себе ни оставить тебя, ни исключить.

      – Не понял.

      – Поймешь. – Он сдвинул капюшон обратно на лицо. – Я не могу предотвратить твою судьбу, чародей. Я могу только дать тебе шанс самому избежать ее.

      – Что вы имеете в виду?

      – Разве ты сам не видишь, что происходит?

      Я нахмурился:

      – Есть опасный дисбаланс сил. Белый Совет здесь, в Чикаго. Мэб лезет в наши дела.

      – Или, возможно, мы – в ее. Почему она назначила своим эмиссаром смертного, а, юный чародей?

      – Потому что кому-то там, наверху, доставляет удовольствие смотреть на мои мытарства?

      – Равновесие, – подсказал мне Привратник. – Все дело в равновесии. Восстанови равновесие, юный чародей. Докажи, что ты достоин своего звания.

      – Значит, вы говорите, я просто должен работать на Мэб? – Голос мой звучал глухо и отдавал жестью, будто слышался из кофейной банки.

      – Какое сегодня число? – спросил вдруг Привратник.

      – Восемнадцатое июня, – ответил я.

      – А… Ну конечно.

      Привратник отвернулся, и шум снова сделался нормальным. Привратник вернулся к остальным Старейшинам, и они заняли места на своих трибунах. Podii… Podia… Чтоб ее, эту латынь с ее склонениями…

      – К порядку! – снова рявкнул Мерлин, и в зале не сразу, но довольно быстро воцарилась тишина.

      – Привратник, – спросил Мерлин, – как ты голосуешь?

      Темная фигура Привратника молча подняла руку.

      – Мы ступили на тропу, теряющуюся во мраке, – негромко произнес он. – Тропу, которая чем дальше, тем опаснее. Поэтому первые наши шаги по ней могут оказаться решающими. Мы должны делать их с осторожностью.

      Темное пятно лица под капюшоном повернулось в сторону Эбинизера.

      – Ты любишь этого мальчика, чародей Маккой, – сказал Привратник. – Ты будешь сражаться за него. Твоя истовость в этом деле достойна внимания. Я уважаю твой выбор.

      Он повернулся к Ла Фортье:

      – Ты сомневаешься в преданности Дрездена и его способностях. Ты настаиваешь на том, что только порченое семя вырастает на порченой земле. Твои тревоги можно понять – и, если ты прав, Дрезден представляет собой угрозу Совету.

      Он повернулся к старой Мэй и чуть склонил голову. Мэй ответила ему таким же легким поклоном.

      – Почтенная Мэй, – произнес Привратник, – ты сомневаешься в его способности использовать свою силу с должной мудростью. Ты боишься, что уроки Дю Морне искалечили его, хоть это и не видно глазу. Твои страхи тоже