Зов ночной птицы. Роберт Маккаммон

без разницы! – проорал еще один мужчина, стоявший в нескольких шагах слева от Мэтью. – С меня хватит! Я увезу жену и детей, покудова мы все тут не сыграли в ящик!

      – Никуда вы не уедете! – запальчиво ответил Бидвелл, черным силуэтом маячивший на фоне пожара и оттого сам казавшийся порождением преисподней. – Не будь дураком, Каттер!

      – Дураком будет тот, кто останется тут поперек воли Дьявола! – не унимался Каттер. – На рассвете мы с Норой собираем пожитки! – Он обвел собравшихся глазами, в которых отблескивало пламя пожара. – И все, у кого есть голова на плечах, должны поступить так же! Этот город уже не годится для жизни, с тех пор как на него положили глаз ведьма и ее хозяин!

      Это заявление всколыхнуло толпу, как брошенный камень – стоячую воду. Раздалось множество голосов в поддержку Каттера и несколько – лишь несколько – криков, призывающих его заткнуться. Бидвелл раскинул руки в успокоительном жесте.

      – Послушайте меня! – прокричал он. – Мировой судья уже сегодня начнет разбирательство по этому делу! Я обещаю вам – и готов отдать на заклание свою душу, – что с ведьмой скоро будет покончено раз и навсегда!

      Мэтью не стал это комментировать, хотя и подумал, что Бидвелл подвергает свою душу серьезному риску.

      – По мне, так и один день – это уже слишком долго! – Каттер снова завладел вниманием толпы, как опытный актер на сцене. – Нет уж, сэр! С первым светом мы уберемся отсюда, пока мы не изжарились заживо или не подхватили чуму!

      – Тихо! Тихо! – вновь поднял голос Бидвелл, стараясь заглушить это страшное слово. – Никакой чумы в городе нет!

      – А вы откопайте тех, кого недавно похоронили на кладбище! – визгливо вскричала какая-то женщина. – Откопайте и спросите у них, отчего они умерли и почему ваш доктор ничем не смог им помочь!

      Пока на улице разворачивалась эта безобразная сцена и Бидвелл безуспешно пытался утихомирить толпу, в особняке проснулся Айзек Вудворд, обливаясь холодным потом и в то же время ощущая сильнейшее жжение в горле. Он лежал на спине, глядя в потолок сквозь москитную сетку, которая не помешала как минимум одному кровопийце оставить волдырь на его небритой щеке. Детали ночного кошмара – этого частого и жестокого гостя – запечатлелись в его памяти, как оттиск гравюры на бумаге. Он видел крошечные пальцы, сжимающие железные прутья кровати, и слышал негромкое, лихорадочное дыхание. «Анна, – произносил его собственный голос. – Боже мой, он…»

      Свет! Какой-то странный свет озарял комнату.

      Теперь Вудворд видел его наяву. Это не было частью его кошмара, и он сначала подумал, что сновидение вновь зацепило реальность своим багровым крылом. Однако странный свет не исчез вместе с остатками сна; это было настоящее, неровное и мерцающее, красновато-оранжевое свечение. Он взглянул на окно и понял, что свет проникает сквозь щель между ставнями. Утреннее солнце – ах, если б это было утреннее солнце! – никогда еще не светило таким странным манером. А потом он почуял запах и решил, что именно это его и разбудило: горьковатый запах дыма.

      Еще