Зов ночной птицы. Роберт Маккаммон

завтра не вам, а ему придется допрашивать свидетелей.

      Бидвелл недовольно скривился. Без своего роскошного парика, с коротко стриженными волосами песочного цвета, он выглядел уже не столь представительно.

      – Какой-то юнец без роду-племени еще будет мне указывать в моем собственном доме! – вспылил он, рывком высвобождая свою руку.

      – Благодарю вас за понимание.

      – Да какое там понимание!..

      Он не закончил тираду, ибо в этот самый момент храп за дверью сменился всхлипом и стоном.

      – Больно… – произнес Вудворд. – Боже мой… больно…

      И опять его голос утонул в пронзительном скрежете храпа.

      Бидвелл выдохнул сквозь зубы.

      – Он говорит во сне, – пояснил Мэтью.

      – Говорит во сне? Что ж, дурные сны – это не новость для Фаунт-Ройала! Сатана насаждает их в головах наших людей, как ядовитые семена!

      – С ним это не впервые. Я много раз слышал, как он бормочет во сне.

      – Тогда сочувствую твоим ушам! – Бидвелл провел ладонью по своей короткой шевелюре, – видимо, тщеславие напомнило хозяину города, как много он теряет в солидности без пышного парика на голове. – А ты почему поднялся? Он и тебя разбудил?

      – Нет, меня разбудил гром. Я посмотрел в окно и увидел… – Мэтью запнулся.

      «Что именно я там увидел? – спросил он себя. – Мужчину или женщину? Негра или белого? С каким-то грузом или с пустыми руками?» Такая неопределенность могла лишь укрепить представление Бидвелла о нем как о фантазере, создающем проблемы из ничего.

      – …Увидел приближение бури, – закончил он.

      – Ха! – Бидвелл ухмыльнулся. – А ты не такой умник, каким себя считаешь, писарь!

      – Простите?

      – Твое окно выходит на море. А буря надвигается с запада.

      – А, стало быть, я ошибся, – признал Мэтью.

      – Чтоб ее, эту бурю! – проворчал Бидвелл после очередного раската. – Кто сможет заснуть под такое?!

      – Только не я. Собственно, я как раз шел в библиотеку. Думал что-нибудь почитать.

      – Почитать? Ты знаешь, который час? Около трех ночи!

      – Позднее время никогда не было помехой моему чтению, – сказал Мэтью. И тут его осенило. – Если только… раз уж и вам не спится, вы могли бы сделать мне одолжение.

      – Какое еще одолжение?

      – Партию в шахматы. Я видел доску и фигуры в библиотеке. Вы играете в шахматы?

      – Разумеется, играю! – Бидвелл выпятил челюсть. – И должен сказать, очень недурно!

      – В самом деле? Достаточно хорошо, чтобы обыграть меня?

      – Достаточно хорошо для того, – молвил Бидвелл с мимолетной улыбкой, – чтобы стереть тебя в пыль и пустить по ветру!

      – Хотел бы я это увидеть.

      – Тогда сейчас увидишь! После вас, мой воображалистый мистер писарь!

      В библиотеке, под звуки бушующей за ставнями бури, они поставили лампы на столик, и Бидвелл объявил, что будет играть белыми. Усевшись в кресло, он без промедления, даже с какой-то свирепостью, двинул вперед пешку.

      – Вот! – сказал