Голод – хорошая приправа к пище. Николай Витем

по изготовлению модной обуви для германских женщин я уже внесла в реестр первоочередных народнохозяйственных производств, открываемых на оккупированной территории. Ты возглавишь техническое производство, я стану твоим патроном. За мной не пропадёшь, прозит!

      Что такое прозит, Иван не знает, но, раз рюмка в руке фрау поднята, – это сигнал к опрокидыванию жидкости в рот, что он и сделал.

      Обер-лейтенант отпустила солдата. Иван оглянулся: фрау на него не смотрит, занимается дверью, навешивая крючок после ухода солдата. Налил полную рюмку коньяка, хлобыстнул. Чуть посмелел. Взял бутерброд и, немного пожевав, быстро проглотил, – вкусно! Потянулся за куском хлеба с сыром. За этим занятием и застукала его фрау офицерша.

      – Сегодня ты останешься у меня на всю ночь: хочу, чтобы у меня осталась память о любви в настоящей русской деревне.

      – Мы оставим тебе память, – что умеем, то умеем! – раздухарился Иван от выпитого коньяка. Языком болтает, но в голове мысль трезвая сидит крепко: «Носит пистолет на поясе, как бы не переборщить со словами. Всадит пулю между глаз, скажет, что выстрелила случайно или защищалась».

      Обошлось. Начал робко, памятуя о пистолете, но со второго захода забыл, что лежит с офицершей, завёлся: будь что будет, потом будет потом!

      Вернулся домой и завалился спать. Проснулся, почувствовав, что на него кто-то смотрит.

      – Ночь была бурная? – поинтересовалась Даша и тяжело вздохнула.

      Иван отвернул одеяло:

      – Полежи!

      – Только недолго, мужики часов в шесть придут.

      – Нам хватит.

      Когда, тяжело дыша, оба откинулись на подушки, Даша спросила:

      – Чего долго меня не замечал?

      – Мужа твоего боялся!

      – Выходит, Глаша врала? Хвалилась, что ты смелый мужик. Говорила: «То не было ни одного, а тут сразу двое, да оба старательные». Счастли-ва-а-а-я!

      – Уже разболтала?

      – Только мне как подруге, а я глуха и нема. Тебя не подведу. Ой, заболталась, побегу побрызгаю водичкой. Не дай Бог, унюхает чёрт ревнивый! Мой муж ведёт себя так, словно я – его собственность, но… он мне нравится, получается, он что-то значит для меня, рассчитываю на долгие отношения. Хотя кто мужиков знает: сегодня ласков, а завтра найдёт моложе, станет нос воротить…. Поэтому я держу его во! – показала кулачок.

      – Побрызгай духами, – предложил Иван.

      – Муж мне никогда духов не дарил. Почувствует иностранный запах и вмиг выставит за дверь: перемещусь на скотный двор под бок к стельной корове.

      На востоке установилась тишина, – неужели Москву взяли? Пристроились мужики на скамейку рядом с Иваном, несмотря на позднее время продолжающего ковырять шилом и пришивать подошву к валенку, и гадают: взяли Москву, не взяли…

      – Скорее всего, взяли, – высказал догадку Андрей, – бои-то прекратились.

      Но Роман засомневался:

      – Если бы взяли, перестали воевать под Ржевом. А бои продолжаются, даже за закрытыми дверями канонада слышна.

      Иван поддержал Бориса:

      – Москву