Унесенные ветром. Том 1. Маргарет Митчелл

не бывали заняты до такой степени, чтобы не бросить все дела ради рыбалки, охоты или скачек. Недели не проходило без этих их барбекю и балов.

      Эллен не могла, да и не хотела стать совершенно как они, стать одной из них – слишком многое у нее было связано с Саванной, но она относилась к ним с уважением, а со временем отучилась пугаться их свободы, раскованности и прямоты; ее даже восхищало их умение ценить человека таким, каков он есть.

      В графстве ее полюбили. Рачительная хозяйка, хорошая мать и преданная жена – такой была теперь Эллен. Разбитое сердце и самоотречение могли бы привести ее в монастырь, но вместо этого она посвятила всю себя своему ребенку, своему дому и мужчине, который увез ее из Саванны, подальше от воспоминаний, и ни о чем не расспрашивал.

      Скарлетт росла крепеньким, здоровым и резвым ребенком – по мнению Мамми, так для девочки даже чересчур, и, когда ей исполнился годик, у Эллен родился второй ребенок, Сьюзен Элинор, которую все называли Сьюлен, а в положенный срок явилась на свет и Кэррин – Кэролайн Айрин. Потом настала очередь мальчиков, но они умирали во младенчестве, еще до того, как вставали на ножки, и теперь все трое покоились в земле под сенью кедров, в сотне ярдов от дома, и на каждом камне имя: «Джералд О’Хара, мл.».

      С тех пор как в «Тару» приехала Эллен, поместье переродилось. В свои пятнадцать лет Эллен полностью была готова к обязанностям жены плантатора. До замужества для девушки что главное? Быть красивой, приветливой, милой – словом, услаждать глаз, а то и замуж не выйдешь. Но уж после этого от нее ожидается умение вести дом: она должна взять в свои руки хозяйство, в котором человек сто народу, черных и белых. Девочек так и растили, имея это в виду.

      Эллен тоже получила надлежащую подготовку, как и любая благовоспитанная девица ее круга, и, кроме того, при ней была Мамми, а Мамми обладала таким зарядом энергии – мертвого могла оживить, не то что ленивого негра. Эллен быстро внесла порядок в Джералдово хозяйство, навела в нем лоск и блеск, и «Тара» стала ну просто красавица.

      Дом ведь мало того что строился без какого-либо архитектурного плана, но потом еще по всякому случаю обрастал лепившимися как попало пристройками; однако стараниями Эллен он приобрел такое очарование, что отсутствие первоначального замысла вовсе стало незаметно. Кедровая аллея, ведущая от главной дороги к дому – без такой аллеи в Джорджии и дом не дом, – аллея эта создавала своей темной, тенистой, холодноватой массой отличный фон для всяческой другой растительности, казавшейся по контрасту еще ярче. К белым кирпичным стенам дома прильнула глициния, оплетая веранды и смыкаясь с розовым шелком миртовых кустов у дверей и белыми звездами магнолий на лужайке, – все это цветущее чудо маскировало грубую тяжеловесность постройки.

      Весной и летом густо поросшая клевером и бермудской травой лужайка делалась изумрудно-зеленой и по этой причине неотразимо привлекательной для индюшачьих и гусиных стай, коим полагалось копошиться