Унесенные ветром. Том 1. Маргарет Митчелл

дубы, под сенью которых не так-то, в общем, и давно скользили бесшумно индейцы, плотно обступили дом своими мощными стволами, смыкая ветви над крышей. Лужайка, очищенная от лопухов, густо поросла клевером и бермудской травой, и Джералд строго следил за тем, чтобы она содержалась в порядке. Здесь все – от кедровой аллеи до белых хижин на участке рабов, – все в «Таре» имело вид основательный, прочный и почтенный – на века. И всякий раз, когда Джералд на полном скаку вылетал из-за поворота и в зеленой прорези ветвей открывалась ему крыша дома – его собственного, родного дома! – сердце у него прямо лопалось от гордости. Каждый раз как в первый раз.

      Он таки сумел, он сделал, маленький, упрямый и драчливый хвастунишка Джералд.

      Он отлично ладил со всеми в графстве, исключая Макинтошей, чьи земли примыкали к его владениям слева, и Слэттери, занимавших жалкие три акра в болотистой низине справа, между рекой и плантацией Джона Уилкса.

      Всякий знает, Макинтоши – это ирландские шотландцы и вдобавок оранжисты, и будь они святее всех святых, но за таких предков заслуживали в глазах Джералда вечного проклятия. Да, они живут в Джорджии уже семьдесят лет, а до того целое поколение выросло в Каролинах, но первый-то из клана, кто ступил на берег Америки, прибыл из Ольстера, так о чем говорить!

      Семейка держалась замкнуто и высокомерно, общалась строго между собой, браки заключала только с каролинской родней, и Джералд был не одинок в своей неприязни. Народ в графстве отличался добрососедством и общительностью и не очень-то жаловал тех, кто подобных качеств был лишен. Поползли слухи: якобы Макинтоши за отмену рабовладения и сочувствуют аболиционистам. Такая молва, конечно, не способствует популярности. Правда, старый Энгус Макинтош в жизни не отпустил на волю ни одного раба и даже совершил непростительное нарушение общепринятых правил, продав часть своих негров заезжим работорговцам, направлявшимся на тростниковые плантации Луизианы. Однако факты фактами, а молва молвой.

      «Он аболиционист, без вопросов, – заметил как-то Джералд Джону Уилксу. – Да только у оранжистов ведь как: если принцип прет против шотландской жадности, то принципу же хуже. Шотландская прижимистость, она всегда верх возьмет».

      Со Слэттери обстояло иначе. Белая шантрапа! Им не доставалось даже того уважения, какое выжимала из соседей крутая независимость Энгуса Макинтоша. Старший Слэттери, зубами вцепившийся в свои акры, хотя Джералд и Джон Уилкс не раз предлагали купить их у него, был просто немощный нытик. Жена его, распатланная, на вид совсем больная и без сил, произвела на свет целый выводок чумазых, пугливых, как кролики, ребятишек и каждый год исправно сей выводок пополняла. Том Слэттери рабов не имел и сам, с двумя старшими сыновьями, рвал жилы на своих хлопковых акрах, а жена возилась с младшими вроде как на огороде – предполагалось, что она там выращивает овощи. Но как-то так получалось, что хлопчатник у него плодоносил редко, да и огорода, по причине того, что миссис