Унесенные ветром. Том 1. Маргарет Митчелл

они его отправили, я знаю, это все они – отец, Полин и Юлалия! Они заставили его уехать! Ненавижу! Ненавижу их всех! Я хочу уехать. Я уеду отсюда, чтобы никогда их больше не видеть, никого, никого, и этот город тоже. Я уеду отсюда, и пусть никто и ничто не напоминает мне о… о нем.

      На исходе ночи Мамми, выплакавшая все глаза над темной головкой своей хозяйки, принялась было ее урезонивать:

      – Ну как же, детонька, ведь нельзя вам! И не сможете вы так сделать…

      – Смогу и сделаю. Он добрый человек. Так я и поступлю. Или уйду в обитель в Чарлстоне.

      Именно угроза уйти в монастырь и вынудила в конце концов Пьера Робийяра дать согласие на брак. В этой католической семье он один был убежденный протестант, и сама мысль, что его дочь станет монахиней, пугала его даже больше, чем брак с Джералдом О’Хара. А в общем-то против него и возразить особенно нечего. Не родовит, конечно…

      Вот таким образом Эллен, теперь уже не Робийяр, повернулась спиной к Саванне, чтобы больше никогда ее не видеть, и с пожилым довольно мужем, со своей Мамми и двадцатью «домашними неграми» двинулась в путь, по направлению к «Таре».

      На следующий год у них родился первый ребенок, девочка, ее назвали Кейти Скарлетт, по матери Джералда. Папочка был, конечно, разочарован, что получил не сына, но все равно ужасно радовался, глядя на черноволосую головенку дочери, и в ее честь выставил рому для всех рабов и сам напился, шумный и счастливый.

      Если Эллен и жалела порой о своем внезапном решении, то знать об этом не дано было никому, и, уж конечно, не Джералду, которого прямо распирало от гордости, что у него такая жена. Уезжая из милого, манерного городка у моря, она оставила все это позади, в прошлой жизни – и Саванну, и свои воспоминания. Теперь ее дом – «Тара», северная Джорджия.

      Навсегда ушел в прошлое отцовский дом – прекрасный, легкий и совершенный, как женское тело, как парус на ветру. Бледно-розовые оштукатуренные стены особняка, построенного во французском колониальном стиле, поднимались над высоким цоколем, отчего здание казалось еще грациознее; к дверям вели плавно изогнутые пролеты лестницы в затейливом плетении литых чугунных перил… Туманный призрак богатого, изысканного, теперь чужого дома.

      Вместе с роскошью и уютом особняка в Саванне Эллен оставила, как выяснилось, и все блага цивилизации, попав совсем в иной и непонятный мир. Словно пересекла континент. Здесь, на севере Джорджии, простирался суровый край, и им владели сильные люди. С высокого плато у подножия Голубого хребта ей открылась панорама покатых холмов с мощными выходами гранита и высоченными сумрачными соснами. Дикая, первозданная природа – ничего общего с укрощенной мягкостью побережья. Там – тихая краса зарослей на островах, изукрашенных серым лишайником и увитых лианами, белая полоса пляжей, горячих от субтропического солнца, песчаные равнины, утыканные пальмами и пальметто[5].

      А здешние места знавали и зимнюю пронизывающую стужу, и летний палящий зной; закаленный народ кипел энергией и жаждой жизни. Мужчины были

5

Пальметто – американская карликовая пальма.