Твоя безумная «фанатка». Ирина Муравская

сюда исключительно ради красотки на сцене.

      Кудряшка увлекла заторможенных парней за ближайший пустой столик. Чтоб не толкались на входе, как бараны. Впрочем, Пелька их не заметила. Она находилась сейчас на другой волне, полностью погруженная в стихи.

      Явного собственного сочинения. Нельзя с таким проникновением зачитывать чужое. Подобные вещи идут исключительно от души.

      Песня закончилась. Ресторан потонул в аплодисментах. Один из столиков, за которым сидело четыре широкоплечих парня, словно братья из ларца одинаково одетые в чёрные худи, заливисто засвистел в пальцы.

      Нелли отмахнулась им с милой улыбкой. Судя по всему, со многими здешними она была хорошо знакома.

      – Ты красотка! – крикнули с другого столика.

      – Оценила и приняла к сведению, – поблагодарила она, изображая большим и указательным пальцем "окей".

      – Выходи за меня! – крикнул подвыпивший мужик с другого.

      – Обсудим это в другой раз.

      – Ну, пожалуйста. Ты обещала!

      – Э, нет! – строго пригрозила Нелли. – Я такими обещаниями не разбрасываюсь.

      – Ну, хоть свидание.

      – Думаю, лучше не стоит, – видимо, к подобным беседам она привыкла, потому что не акцентировала на пустой лести внимания, умело лавируя и одаривая вниманием каждого.

      Прирождённая артистка.

      – Добрый вечер. Что будете заказывать? – к столику, куда уселась рок-группа, подошла молоденькая официантка в тёмном фартучке.

      – Три капучино, – за всех ответила Дина.

      – И пиво. Тёмное. Не разливное. Просто в стекле, – добавил Матвей, даже не удостоив вниманием девушку, которая, судя по расширившимся зрачкам, узнала звёзд. Он же был целиком и полностью поглощён Пылаевой, которую за эту неделю словно увидел в первый раз.

      – Итак, что ещё мне спеть? Есть пожелания? – тем временем советовалась со слушателями Пелька.

      Её сияющая улыбка казалась невероятно искренней, однако глаза не горели. Дина права: через напускное веселье отчётливо проступала грусть. Даже не грусть… усталость.

      От себя, от жизни, от всего.

      И как он сам этого не заметил за пикировками?

      Начали накидываться варианты. Ясно. Нелли чередовала: своё с заготовленным заранее репертуаром из хорошо известных треков, под которые несложно подпевать. И под которые лихо плясалось.

      Что это? Стеснение? Попытка замаскировать личное среди общего? Бондарев не понаслышке знал, как с непривычки неловко делиться тем, что должно принадлежать только тебе.

      Тут работает и страх оказаться осмеянным, и боязнь напортачить, и много чего ещё. Это потом уже втягиваешься, однако первые попытки… самые интимные. Но Пылаева отлично справлялась, тут не поспоришь.

      Где-то следующие полчаса всё продолжалось в таком миксованном режиме. Отдыхающие, устав сидеть, принялись покорять танцпол, изображая брачные игры древних племён.

      Звенели бокалы, разливая шампанское на недоеденные салаты. Выкрикивались поздравления, у нескольких столиков сегодня отмечались праздники. От мерцающего под потолком диско шара (и нафига он тут?) то и дело