Древо прошлой жизни. Том IV. Часть 3. Эмблема Создателя. Александр Гельманов

идти к себе. Она поцеловала меня немножко выразительнее, чем требовало прощание на несколько часов, и я ответил ей тем же. Мы поцеловались вместе, нам понравилось. Неудержимо захотелось ещё, и последовало бурное продолжение. Так бывает не только в кино. Мы стояли, соприкоснувшись головами, Хельга – спиной к стене, держа ключ в левой руке, моя правая рука находилась рядом с дверным замком. Мы были уже готовы срывать одежду друг с друга, едва переступив порог, и оба знали, что через минуту нас ждёт чистое блаженство, потому что с первого дня нам было хорошо на расстоянии вытянутой руки. Обнимая её, я взял из её разжавшихся пальцев ключ, но с лестницы донеслись чьи-то шаги и заставили принять непринуждённые позы. Быть может, в эти секунды ей, как и мне, вспомнилась неоконченная легенда о жене и друге рыцаря, которые отгородились на ложе обоюдоострым мечом, но мы уже поняли, что кроме тех шагов, нас не разъединит ничто. Возможно, наше замешательство послужило бы катализатором страсти, но в коридор вошли довольные собой Ирма Шмутке и Линда Барч, – видимо, им, на ночь глядя, приспичило уточнить время отъезда в Кобленц. Мне оставалось незаметно вернуть ключ, ненавязчиво поприветствовать их поднятой рукой и уйти.

      – Ну, я пойду, Хельга. Спокойной ночи.

      – Спокойной ночи. Спасибо за вечер, – ответила она и поправила сексапильный овал волос. – До завтра.

      Лучше бы такое завтра, какое ожидало меня на следующий день, не наступило никогда и ни для кого. Я кивнул и, пожелав подругам Хельги приятного вечера, отправился на третий этаж. «Какая девушка!» – подумал я, отпирая свой номер и оставляя за порогом всё, что произошло за последние десять минут.

      Ещё лучше было оставить за порогом трезвую голову, и я налил стакан водки до краёв, поискав, чем закусить. Затем я стащил пиджак с галстуком, врубил ящик в надежде увидеть карту погоды и пошёл умываться, не утруждая себя подведением итогов прошедшего дня. Не потому, что утро вечера мудренее, а потому, что всё было и так ясно, как день: участников драмы, рассказанной Хельгой, соединяла ненависть и любовь, которые протянулись в наши дни. Если вы ждёте, что я перед сном ещё раз напомню, что учение об одноразовой земной жизни души являет собой не имеющее мировых аналогов социально-вредное фуфло, вы ошиблись. Я думал лишь о том, что эта драма со многими неизвестными ещё не окончена, и её придётся доигрывать до конца. «Тидо Фогель был молочным братом Густава Берлица, а Карл Коддль был их смертельным врагом, и чего бы ещё не удалось раскопать, этот исторический факт не вырубить топором», – подумал я и уснул.

* * *

      – Так как потомки одной и той же фамилии не составляют, как Духи, одной исключительной семьи или рода, то не смешно ли будет высказывать особенное уважение предкам?

      «Без сомнения, нет, потому что должно считать за счастье принадлежность к фамилии, если только в ней воплощались высшие Духи. Хотя Духи не происходят один от другого, но они тем не менее имеют привязанности к тем, кто связан с ними семейными узами, потому