Месяц за Рубиконом. Сергей Лукьяненко

где за пультом сидел монах. Не знаю уж, зачем, обычно техника Инсеков не требовала присмотра. Но перед ним был пульт, в воздухе висели экраны с непонятными символами.

      – Привет, – сказал Ана. – Шогар в резонансе?

      – Еще трое суток будет, – ответил монах, с любопытством разглядывая меня. Я у всех вызывал интерес.

      – Мы на сутки, тренировочная миссия.

      – Второй отсек, большой экран, – сказал монах. Перед ним на столе лежала открытая книга: обычная, человеческая. Я присмотрелся – язык был незнакомый. Какой-то скандинавский, похоже.

      – А где жницы? – спросил Ана.

      – Новенькие с Земли прибыли, встречают.

      Поток курсантов шел волнами, то в один лагерь, то в другой. Видимо, настала очередь нашего принять свежую партию.

      Мы прошли во второй отсек (их тут было с десяток). По пути увидели открытую дверь в первый, самый большой. Там суетились жницы. Транспортный экран светился серым светом, поверхность его искрилась – кто-то прибывал. В помещении уже скопилось с десяток стражей и несколько жниц, они топтались, непроизвольно сбившись в кучку. Одна жница держала за плечо куколку – чернокожего мальчика лет десяти. Тот глянул на меня, я ободряюще кивнул. Куколка кивнула и отвернулась.

      Не было тут никого знакомого и не будет.

      Глава пятая

      Переход через экран всегда одинаков. Что на Селену, в корабль Инсека, что на далекий Саельм, ощущения одни и те же – отсутствие всяких ощущений. Ты не теряешь сознания, не испытываешь ни боли, ни эйфории, ни головокружения. Будто вошел в серую занавесь – и вот уже чувствуешь на лице воздух чужого мира, а спиной еще остался в прежнем.

      Вот как это сделано?

      Я когда-то боялся, что, проходя через экран, умираешь, а в другой точке возникает твоя копия. Это жутко. Может, ты и ощущаешь себя прежним, но ведь на самом деле такой же «ты» умер!

      Но нельзя ведь умирать частями!

      Значит, переход каким-то образом сближает, стягивает между собой две точки пространства? И ты действительно шагаешь через световые года?

      Бесполезно об этом думать. Земные физики, наверное, какое-то объяснение себе нашли. Всякая там квантовая запутанность, нелинейность пространства и прочие умные термины.

      Мне достаточно было того, что я оставался собой.

      Первым в экран шагнул Ана.

      Я за ним.

      И едва не задержался на полушаге, одной ногой здесь, другой – там. Слишком уж все было неожиданно.

      Никакого купола!

      Вообще никакого здания.

      Экран стоял на траве, закрепленный между двумя деревьями. Мы оказались в лесу – редком, светлом, почти земном. Нет, деревья, если присмотреться, были чужими: листья слишком толстые, кора ровненькая, все сучья торчат вверх. Даже зеленый цвет листьев имел какой-то непривычный оттенок.

      Но – деревья. И трава под ногами. И голубое небо. И желтое солнце привычных размеров.

      День стоял по-летнему теплый. Я непроизвольно расстегнул плащ. Ана с любопытством смотрел на меня.

      – А где гарнизон? – спросил я. – Где строения?

      – Тут нет строений, – ответил