Привет из прошлого. Ксения Чайкова

на ветвях деревьев маленькие комки света. Это, конечно, не факелы и не королевские люстры, но в дороге и такие сгодятся. Какое заклинание полезное, надо же. Я при необходимости тоже могла сотворить свет, но у меня он выходил ещё более тусклым, да к тому же и зеленоватым. Люди при этаком цвете освещения казались страшнее восставших мертвяков.

      – Так. Давай, укладывайся. – Арвин, наскоро перекусивший какой-то краюшкой (ни мне, ни ученику не предложил!), подступил ко мне с верёвкой в руках.

      Я вежливо от него отодвинулась. Эта верёвка мне совсем не понравилась, равно как и идея её использования по назначению. Остаётся только удивляться, как этот припасливый перестраховщик не захватил ещё с собой собачью цепь да ошейник.

      Да и руки у меня до сих пор связаны, и уже даже затекли, между прочим, от долгого нахождения в одном и том же положении.

      – Укладывайся, я сказал. Своим поведением ты ещё не заслужила свободы.

      Я всё-таки встала. Нарочито медленно (а кто будет ловок и скор со связанными руками?) расстелила на земле одеяло, пристроила в качестве подушки свитер. Сверху положила второе одеяло – укрыться.

      Всё это время мужчина не сводил с меня тяжёлого немигающего взгляда. Чувствуя себя весьма неловко, я расшнуровала сапоги, разулась и залезла в импровизированную пародию на кровать. Под прикрытием одеяла расстегнула штаны и верхние пуговицы на рубахе и кое-как улеглась. Ох и задаст же мне спина жару завтра в благодарность за такую ночёвочку! Она и так уже ныла угрожающе – как ни крути, а беготня, драки с паладинами, валяние в беспамятстве в погребе, шатание пешком по дорогам и убегание верхами от разъярённого крестьянства не способствуют хорошему самочувствию позвоночника.

      Арвин решил проблему моей стыдливости очень просто. Он не стал задирать одеяло. Паладин попросту замотал мои ноги поверх него. Ещё и узел затянул здоровенный, и одеяло этак заботливо обжал, чтобы не топорщилось под верёвкой.

      Молодец, что и говорить.

      Я, ощущая себя жирной неуклюжей гусеницей, с трудом повернулась на бок, закрыла глаза и вздохнула. Сон не шёл.

      Паладины улеглись быстро – у них опыт подобный ночёвок явно был немалым. Затоптали костёр, завернулись в дорогие походные одеяла – такие и весят мало, и места почти не занимают, зато тёплые и мягкие – и уснули почти сразу. Дрожащие шарики света так и остались на деревьях охранять наш покой.

      Дорогу паладины знали плохо. Это я поняла на следующий же день по тому, как Арвин привстаёт в стременах, оглядываясь по сторонам словно в надежде силою своего сурового взгляда разогнать деревья в стороны и узреть долгожданный тракт. Вэл суматошно тряс картой, до невероятности замызганной и потёртой на сгибах. Рассмотреть хоть что-нибудь на ней не представлялось возможным. Разве что фирменная печать типографии в самом углу было яркой и сочной, словно только что из-под печатного станка. Увы, никакой полезной информации она не несла.

      – Ты знаешь дорогу? – наконец не выдержал паладин, когда тоненькая стежка, по которой неспешно