Северный свет. Дженнифер Доннелли

такие дикие, что я испугалась и поспешно кивнула, соглашаясь.

      – Конечно, мисс! Все сделаю. Прямо сейчас и сожгу.

      И тут он – Чарльз, или Честер, или как его звать – окликнул ее с лужайки:

      – Билли, ты идешь? Я раздобыл лодку.

      Я сунула письма в карман и напрочь забыла о них до той минуты, во второй половине дня, когда пошла наверх переменить фартук. Тогда я сунула их под матрас и решила, что не стану пока сжигать: вдруг Грейс Браун передумает и попросит их обратно. С гостями такое бывает. Сердятся, когда приносишь сливочный пудинг, который сами же и заказали, потому что им теперь хочется шоколаду. И если рубашка после стирки жестковата, это опять-таки моя вина, хотя сами просили посильнее накрахмалить. Я вовсе не хотела, чтобы Грейс Браун пожаловалась на меня миссис Моррисон: зачем я сожгла ее письма, на самом деле она этого не хотела, – но Грейс так и не передумала. И не пожаловалась. А теперь уж не передумает и не пожалуется.

      Я побежала наверх за письмами сразу, как только Грейс принесли в отель, и с тех пор все ждала, чтобы Стряпуха отвлеклась. Было уже почти пять часов. Еще час – и накрывать к ужину, тогда не урвать и минутки сбегать в погреб, даже если за мной не будут следить.

      Дверь из столовой распахивается, и входит Фрэнни Хилл с пустым подносом на плече.

      – Господи! Как это люди ухитряются проголодаться, сидя на задницах и слушая лекцию о замках Франции, – говорит она. – Скучные картинки в волшебном фонаре, и кто-то что-то бубнит.

      – Я шесть дюжин пирожков на этот поднос клала. Все подчистую умяли? – спрашивает Стряпуха.

      – И выпили два котелка кофе, кувшин лимонада и чая котел. А теперь требуют еще.

      – Нервы, – говорит Стряпуха. – Люди слишком много едят, как нервы разгуляются.

      – Берегись Номера Шесть, Мэтт. Он опять за свое, – шепчет, проходя мимо меня, Фрэн.

      Так мы прозвали мистера Максвелла, который в столовой всегда садится за столик номер шесть в темном углу. Он вечно распускает руки – и не только руки.

      Дверь снова с грохотом распахивается. На этот раз Ада.

      – Тут человек из Бунвилльской газеты. Миссис Моррисон сказала, чтоб я принесла ему кофе с сэндвичами.

      По пятам за ней Уивер.

      – Мистер Моррисон велел передать, что сегодня песен у костра не будет, закуски можете не готовить. И поход к озеру Дарта на завтрашнее утро он отменил, так что еду для пикника паковать тоже не надо. Но днем он хочет устроить праздник мороженого для детей. И еще нужны сэндвичи для тех, кто занимается поисками, – к тому времени как они вернутся с озера, ближе к ночи.

      Стряпуха утирает лоб тыльной стороной ладони. Ставит воду на огонь и открывает металлическую банку, стоящую на полке у плиты.

      – Уивер, я тебе с утра велела принести кофий. Как об стенку горох! – ворчит она.

      – Я принесу! – чуть ли не ору я. Большой мешок с кофейными зернами лежит как раз в погребе.

      Стряпуха