В мире событий и страстей. Владимир Бурлачков

поток, а на тротуаре у «Детского мира» стояли люди и смотрели на высокую тумбу, оставшуюся от памятника Дзержинскому. Сутулый парень громко рассказывал:

      – Подогнали ночью кран и свалили. А тумба, оказывается, даже к фундаменту не прикреплена.

      – Куда памятник увезли? – спросили из толпы.

      – Не знаю, – ответил парень. – Тут ночью машина скорой помощи стояла. Я им сказал, что памятник красивый был. Они на меня орать начали.

      Перед зданием КГБ ходил полный мужчина со значком депутата Верховного Совета и говорил всем, кто хотел остановиться и поглазеть на здание:

      – Не надо тут стоять! Всех просили тут не собираться! Лично Борис Николаевич просил.

      – А ему какое дело, где я стою, – недовольно пробурчал старик в соломенной шляпе.

      У здания ЦК валялись листовки. В одной из дверей были выбиты стекла, а по вывеске прошла длинная трещина.

      Возле стены Китай-города у памятника Свердлову собралось человек пятьдесят. Кричали, что памятник надо свалить. У кого-то в руках оказалась белая бельевая веревка. Ловкий лохматый малый забрался на пьедестал, обвязал скульптуру человека в тужурке за шею. За конец веревки схватились человек десять. Дернули раз-другой и сообразили, что свержение идола может быть лишь чисто символическим.

      – Для Дзержинского – кран подгоняли, а этого – оставили, – закричали из толпы.

      Со стороны гостиницы «Москва» появилась шумная толпа. Впереди шел военный с погонами майора. Несколько человек из прибывшей толпы тоже попытались тянуть веревку, а их предводитель стал зачитывать требование об освобождении кого-то из милиции. Рядом с ним, нахлобучив на голову танкистский шлем, стоял Пашка.

      В институтском буфете, первый день открывшемся после отпусков, кормили жареной навагой и рисом. За столиком у окна обедали Борька и Веселов. Олег подсел к ним и спросил:

      – Слышали про шефа?

      Они кивнули и промолчали. Прошел слух, что директор подписал в министерстве письмо о поддержке ГКЧП, и теперь его снимут.

      – Варяга, наверное, пришлют. – Веселов допивал чай из граненого стакана. – Кто-нибудь из министерских устроиться захочет.

      – Сейчас передавали, что Горбачев заявил о выходе из партии и роспуске ЦК, – сказал Олег.

      – А чего ему еще делать остается? – Веселова это известие оставило равнодушным.

      – Надо же! Продал он ваших и сбежал, – хихикнул Борька и посмотрел на Веселова.

      – Я-то тут причем? – удивился Веселов.

      – А кто в партию просился? – Борьке эта тема явно нравилась.

      – И ты хотел! – ответил Веселов.

      – Вот уж нет. Куда не хотел, туда не хотел. Мы вон даже, – Борька кивнул на Олега, – несколько раз на какие-то диссидентские сборища ходили.

      – Теперь будете в мемуарах писать о борьбе с режимом. – Веселов поставил на стол пустой стакан.

      – Это мы с дуру на такие сборища поперлись, – ответил Борька. – Да-а, чего-то тянет меня в связи с последними событиями на самокритику. Как говаривали