Невернесс. Дэвид Зинделл

в жизни звезды, но это все, что есть у тебя. А часы между тем стучат, бьют, тикают – слышишь ты их?

      Я слышал, как они тикают. В круглой башне Хранителя Времени часы тикали везде. По всей окружности комнаты, от устланного шкурами пола до белого оштукатуренного потолка, за стеклянными рамами тянулись деревянные полки, уставленные часами всех форм и размеров. Здесь были древние часы с гирьками и пружинные, в пластмассовых корпусах; часы с маятниками в деревянных футлярах, электрические и кварцевые биочасы, движимые сердечными мышцами различных организмов; квантовые часы и песочные с ярко-синим и алым содержимым; три клепсидры и даже одни фравашийские, отмеряющие время с той поры, когда Местное Скопление галактик было извергнуто из первоначальной сингулярности. Насколько я мог судить, ни одни из этих часов не показывали одинаковое время. На самой верхней полке стояла Печать нашего Ордена – маленькие атомные часы из стекла и стали, впервые пущенные на Старой Земле в день основания Ордена. (Самые большие часы – это, конечно, сама башня. Двадцать гранитных делений на ледяном кругу у ее подножия отмечают прохождение солнечной тени. Этот гигантский солнечный диск, хотя он не слишком точен, – практически единственные в городе часы, которыми мы, горожане, руководствуемся в своей деятельности. Наш Хранитель, борец с тиранией времени, давно запретил нам все остальные. Этот запрет сыграл на руку червячникам – они наживают себе состояния, ввозя контрабандой карманные часы с Ярконы.)

      Одни из часов пробили, и Хранитель, охватив себя за локти, сказал:

      – Я слышал, Соли освободил тебя от клятвы.

      – Это правда, Хранитель. И я хотел бы извиниться за свою мать. Она была не вправе приходить к вам и просить, чтобы вы говорили обо мне с Соли.

      Он оттолкнул ногой стул, продолжая месить тугие мускулы своих рук.

      – Ты думаешь, это я приказал Соли освободить тебя от клятвы?

      – А разве это не так?

      – Нет.

      – Мать, похоже, думает, что…

      – Твоя мать – ты уж прости меня, пилот, – часто заблуждается. Я знаю тебя всю твою жизнь. Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы поверить, будто ты способен дезертировать из Ордена и пойти в торговые пилоты? Ха!

      – Значит, вы не говорили с Соли?

      – Ты что, допрашиваешь меня?

      – Извините, Хранитель, – смутился я.

      Почему же тогда Соли освободил меня от клятвы – не для того ли, чтобы осрамить меня перед друзьями и мастерами Академии? Я поделился своими сомнениями с Хранителем, и он сказал:

      – Соли прожил три долгие жизни – не пытайся понять его.

      – Мне кажется, есть многое, чего я не понимаю.

      – Что-то ты сегодня скромен.

      – Зачем вы послали за мной?

      – Не смей задавать мне вопросы, паршивец! Мое терпение ограничено, даже когда дело касается тебя.

      Я умолк, глядя в окно на красивый главный шпиль Борхи, построенный Тихо тысячу лет назад. Хранитель обошел меня, чтобы заглянуть мне