Надувной ангел. Заза Бурчуладзе

рассуждал о гармоничном развитии человека, лазерных парусах, горизонте событий, шаманских грибах, кротовой норе, двигателе искривления, космической символике персидских ковров, эффекте бабочки, курильщиках опиума, третьем глазе и так далее, в частности – о четвертом пути. Сказал, что кроме пути факира, пути монаха и пути йога есть и четвертый путь, который принципиально отличается от предыдущих трех. Хотя отличие так и не вспомнил. Он не запомнил даже, чем закончилась третья серия «Хауса», которую смотрел накануне вечером.

      Коварный план

      Как-то в субботу Горозии сидели на кухне. Нино ставила фломастером точки на узоре лежащей на столе салфетки – маленькие синие пятна сразу впитывались в бумагу. Нико пил кофе из чашки с отломанной ручкой. Нино зажгла сигарету, сделала глубокую затяжку. Гурджиев босиком приплелся на кухню с «Оракулом» под мышкой. Обложку Нико сразу узнал – «Оракул» за прошлый месяц уже давно лежал в туалете на полке вместе с другими журналами и газетами и освежителем воздуха. Гурджиев был одет в кремовые шорты и белую майку. Его одежда и штиблеты с запихнутыми в них носками лежали на полке в кладовке среди ящиков со хламом, старых компакт-дисков и лыж времен детства Нико. На неуклюжей стопке книг примостилась его папаха, которую как-то ночью, с целью проверки ее магических свойств, Нико тайком взял да и нахлобучил себе на голову. Никаких особых мыслей или эмоций он не заметил, только уши заложило и заболели виски.

      Гурджиев остановился при входе на кухню, окинул Горозий своим таинственным взглядом и спросил:

      – Не мешаю вам?

      Фуко запрыгнул на свое кресло и улегся поудобней, положив голову на лапы. Где-то провыла сирена скорой помощи.

      – Нет, – Нико так быстро отмахнулся, будто скрывал что-то.

      В знак отрицания Нино тоже покачала головой, стряхнула пепел с сигареты в пепельницу. Рай включил электрический чайник, «Оракул» положил рядом с собой. На кухне воцарилась неловкая тишина, и тут зашумел чайник. Рай достал стакан из шкафа, забросил туда одноразовый пакетик чая.

      – Такие лица у вас, – сказал он, – будто что-то от меня скрываете…

      Рай заглянул в шкаф и обнаружил, что изюм закончился. Чайник быстро закипел. Рай налил кипяток в стакан.

      – Могу ли я что-нибудь для вас сделать? – Рай повернулся к Горозиям.

      Вода в стакане постепенно становилась коричневой, на поверхности образовывалась белая пенка. Из открытого окна доносились звуки улицы. Рай намотал пакетик чая ниткой на ложку, отжал в стакан. Где-то снова провыла сирена скорой помощи.

      – Не знаю… – Нино погасила сигарету в пепельнице, – смотря что ты можешь.

      – Вай-вай, Нино ханум, что я могу? – Рай удивился, – погугли и увидишь, что я могу и что – нет.

      То, что Гурджиев был излишне самоуверен, Нико давно заметил. Конечно, он был великим человеком. Но все же делалось неловко от постоянного хвастовства. В глубине души Нико даже подумал,