Золотой дурман. Книга вторая. Жертвы золотого тельца. Юрий Копытин

улыбкой подошёл ближе и, вытащив из-за пазухи штоф хлебного вина, водрузил посередине стола.

      – Ого!.. – крякнул Пахом и подал ему уместившиеся в кружке остатки вина.

      – Давай-ка, за знакомство, – взял он принесённый гостем штоф, налил себе и хозяину. Игнат пододвинул поближе стул и, подняв кружку, махом осушил до дна.

      – Вот это по-нашему! – одобрительно кивнул Пахом и опрокинул свою. Захватив из чашки пригоршню квашеной капусты, он тут же отправил её в широко раскрытый рот…

      Благодатное тепло медленно стало разливаться по телу Игнатия, пережитые тревоги ушли куда-то на второй план. Он повеселевшими глазами окинул запущенную горницу и остановил свой взгляд на Арсении: «Ведь это надо ж, как жизнь изменила человека за эти полтора года, что они не виделись!» – пронеслось в голове Игнатия.

      – Ну, как твой Полкан – бегает ещё? – поморщившись от выпитого, сдавленно спросил Арсений.

      – Бегает… – лениво пережёвывая кусочек чёрствого хлеба с хрустящей капустой, ответил Игнат.

      – Полкан?! – выпучил удивлённые глаза Пахом. – Эт чево – кобель что ль?

      – Жеребец мой!.. – раздражённо взглянул на него Игнатий. – Тесть его так обозвал. Говорит, что давным-давно у русских великий конь был, а сверьху у ево – грудь, руки и голова человеческа… О как!.. – поднял он палец вверх. – Потому и дал ему таку кличку.

      – Поди, врёшь! – пододвинувшись ближе к Игнату, с сомнением вскрикнул Пахом.

      – Это как же у коня – да человеческа голова?! – недоверчиво впялился он в глаза гостю.

      – Ну, это вроде как сказание такое, – почёсывая затылок, пояснил Игнат.

      – А-а-а, вона чо… Тода друго дело, – почесал всклоченную бороду Пахом.

      – Да-а, здоров у тебя жеребец – за двоих тянет, а я вот теперяча – безлошадный, – пьяно покачал головой Арсений.

      – Ну дык ты, давай, расскажи, с кем ходил, где был, – немного помолчав стал допытываться Пахом. – Как там, в горах-то?

      Игнатий вкратце рассказал о своём участии в походе, отведя себе не последнюю роль в экспедиции и, естественно, упустив всё, что касается золота.

      – Да-а, знакомы места, – прищурив глаза, протянул Пахом. – Исходил я Телеуцкую землицу вдоль и поперёк.

      Гость с неподдельным интересом посмотрел на Пахома:

      – Ты тож в горах побывал?! В экспедиции нанимался? – пододвинулся он поближе к рассказчику.

      – Я? нанимался?! – расхохотался Пахом. – Это они меня нанимали – просили провести по неизведанным тропам. Да только я не шибко хотел связываться – платят мало, а работы невпроворот: сделай то, сделай это… Вот которы самолично интерес имели к Телеуцкой землице – это другой разговор: кто собирал всякие растения, кто камни да минералы выискивал, а кто и золотишком интересовалси – эти платили хорошо. Я им – и за проводника, и за толмача был, а каки работы – так для этого простолюдин нанимали.

      Игнатий недоверчиво посмотрел на Пахома:

      – Так что, и золотишко находили?!

      – Находили…