Муля, кого ты привез? (сборник). Виктория Токарева

с кровати.

      – Вот визитка…

      – Я знаю, – отмахнулся он. – Что мы ей скажем?

      Можно сказать: «Я от тебя ушла, кто ты такая?» Но зачем мстить? Это мелко.

      – Скажите так: Токарева благодарит вас за внимание к ее творчеству. Но у нее переменились планы.

      Жан-Люк набрал нужные цифры. Проговорил все, что мы наметили.

      – Кто это? – вскричала Бобович. – Кто? Как? С кем я говорю? Назовите имя, имя, имя…

      С Бобович была буквально истерика. Она поняла, что придется переходить на другую палубу и уже пора собирать вещи.

      – Хотите что-нибудь сказать? – спросил Жан-Люк.

      – Передайте оревуар, – ответила я.

      Жан-Люк попрощался и снова сел на кровать. Больше сесть было не на что.

      Нависла сложная пауза.

      Париж. Номер. Кровать четыре метра. Мужчина и женщина.

      Глаза у Жан-Люка рыжие, умные, авантюрные.

      Когда мужчина умен и талантлив, о внешности забываешь. Но… где-то далеко за нашими спинами металась дура Бобович, мельтешила, мелькала, вскрикивала, будто в нее стреляли.

      У русских есть поговорка: «На чужом несчастье счастья не построишь…»

      Я вздохнула и поднялась с кровати, ставя точку на своем пребывании в Париже. Скоро самолет, пора собираться. Я не могу уезжать больше чем на десять дней. Я хочу домой.

      Оревуар, Каролина Бобович.

      Оревуар, Жан-Люк, плеснувший мне в лицо горсть радости.

      Оревуар, Париж. Мерси боку.

      Лето

      Каждое лето в первых числах июня в Сочи проходит кинофестиваль «Кинотавр».

      Я ездила на «Кинотавр» семнадцать лет подряд. Мне было интересно посмотреть новое кино, познакомиться с новыми направлениями и встретиться со старыми друзьями.

      Все меняется, мы меняемся, и кино меняется. Выросло новое поколение, я уже никого не знаю.

      Подошла Лиля Ахеджакова и сказала:

      – Старше нас только «молодогвардейки».

      Вряд ли современный зритель помнит этот фильм Герасимова и этот роман Фадеева.

      Фестиваль селили на морском побережье в отеле «Жемчужина».

      Непосредственно на берегу стояли ресторанчики, и в них с утра до вечера «гуляли» кинематографисты.

      На фестивале заметно расслоение общества внутри общества: богатые и бедные, знаменитые и неизвестные.

      Я обратила внимание на молодую женщину в перьях – абсолютно Кабирия. Она сидела в прибрежном ресторанчике и чего-то выжидала. Я спросила:

      – Кто это?

      Мне ответили:

      – Проститутка.

      – А что она здесь делает?

      – Продается.

      – Ее пускают? – удивилась я.

      – А почему бы и нет…

      Далее мне объяснили, что эта Кабирия приехала из Германии, она замужем за немцем. У нее муж и двое детей. Одиннадцать месяцев в году – она добропорядочная дама, верная жена и добродетельная мать. Но потом ей это все надоедает до ноздрей. Она едет на месяц в Сочи и отрывается по полной, при этом неплохо зарабатывает.

      – Она, наверное, до замужества была интердевочка, –