Муля, кого ты привез? (сборник). Виктория Токарева

личное.

      – Может быть, мы решим это по телефону? Я живу за городом. Долго добираться, – предупредила я.

      – Ничего. Я приеду.

      По голосу я определила, что бабке лет сто. Куда она потащится…

      – Вы на машине? – спросила я.

      – Нет. Я возьму такси.

      Ну вот, еще и траты. Я медлила. Бабка не отставала и в конце концов дожала меня. Я назначила ей встречу.

      Ольга Михайловна приехала без опозданий. В ее руках была папка.

      В полвзгляда я определила: не старше восьмидесяти, со следами красоты, похожа на актрису Козыреву. Сейчас вряд ли ее помнят: большие глаза, классический профиль. Лицо пятидесятых годов. Одета в самовяз, сама вязала и жакет и юбку. Значит, денег в обрез. Живет на пенсию.

      «Бабка» ее не назовешь. Все-таки – дама.

      Ольга Михайловна раскрыла папку и показала мне свои фотографии сорокалетней давности и даже рисованный портрет. Скорее всего, поклонник нарисовал.

      Далее она рассказала мне, что работала в архитектурном бюро. Архитектор.

      Я ждала, когда она озвучит мне цель своего приезда, но Ольга Михайловна тянула. Видимо, смущалась.

      Я предложила чай. Мы сели за стол. Я видела: ее что-то мучит.

      – Зачем вы приехали? – прямо спросила я.

      Не для того ведь, чтобы показать свои фотографии…

      – Вы знаете такого актера «К»? – Ольга Михайловна назвала имя и фамилию.

      Лично я «К» не знала, но слышала о его нетрадиционной ориентации и даже знала, кто его сексуальный партнер. Эта ориентация без труда считывалась с его облика: хорошенький, жеманный, похожий на девушку. Актер не скрывал своей ориентации, более того – гордился. Сейчас этим гордятся, как высоким происхождением.

      Ольга Михайловна смотрела на меня. Ждала ответа.

      – Знаете? – переспросила она.

      – Ну, так… – неопределенно ответила я. – А что?

      – Я его поклонница, – призналась Ольга Михайловна. – Я была на его спектакле, а потом пришла с цветами за кулисы.

      – И что дальше?

      – Дальше он пошел меня провожать до автобуса. Во время спектакля прошел дождь, натекла громадная лужа. Озеро. А я была на каблуках. Он поднял меня на руки и перенес через лужу.

      «Буквально “Бесприданница”», – подумала я.

      – Мне кажется, он в меня влюбился. А я в него.

      Я поняла, зачем она приехала: выяснить у писателя свои перспективы на счастье.

      Я могла бы обнадежить старушку, дескать, любви все возрасты покорны. И что тогда? Ольга Михайловна, вдохновленная моими прогнозами, начнет названивать, приставать. Актер, естественно, будет избегать, прятаться, грубить, и все может кончиться плохо. Старушку хватит удар, и – здрасьте, Константин Сергеевич. (Имеется в виду Станиславский.)

      Зачем я буду обманывать человека, тем более она ехала ко мне за тридевять земель.

      Я спросила:

      – Сколько ему лет?

      – Тридцать шесть.

      – Значит, у вас сорок лет разницы. Бабушка.

      – Ну и что? – не согласилась она. – У меня тонкая талия, тонкие запястья, стройные ноги… Почему мужчинам можно, а нам нельзя?

      – Потому