Время вышло. Современная русская антиутопия. Вадим Панов

закатил глаза и потряс головой так ожесточённо, как будто ему в уши попали несколько аккордов дэд-метала. – А ты повторяешь! Рот заставлю полоскать с мылом! Ты вообще соображаешь, что здесь тоже могут быть уши, да? Партизаны – это ПАРТИЗАНЫ, герои! А тут какой-то выблядок, сучий кусок… вооружённый! Сопротивляется представителям!

      Председатель встал, потопал ногой, удобнее распределяя её внутри остроносого ботинка, и тоже подошёл посмотреть на площадь.

      Добровольцы-ликвидаторы – кто в медицинских масках, а кто в самодельных тряпичных, кто в обычной одежде, а кто и в изукрашенной трофеями – стояли довольно плотно, без плакатов, и только время от времени кто-нибудь вздымал вверх руку и размахивал собачьим хвостом на манер пращи.

      – У мэра открутили, – довольно причмокнул председатель.

      – А что, правда, это его собаки хвост нашли? – живо заинтересовался Тима.

      Председатель только хмыкнул.

      – А как у него оказалась негабаритка?

      – Заслужил, наверное. Не задавай дурацких вопросов.

      – Он же сам выступал.

      – Сходи тоже выступи, лучше с ментом на пару. Объяви городской субботник-патрулирование.

      Тима удивлённо уставился на шефа.

      – Что смотришь? Перехватывать надо инициативу, учу-учу тебя. Субботник беги объявляй. Каждого сукина сына отловим! Можешь прямо так и сказать.

* * *

      Звери – старая нефть. Люди – новая нефть. Человеческие звери – нефть-нефть.

      Это как чин-чин. Как вин-вин. Только с кишками.

      Я не знаю, зачем это придумал тот депутатский ублюдок. Правнук Кагановича, что ли.

      Может, бежал наперегонки с остальными пропагандонами. Может, попросили из головной душегубни. Ну, «попросили». А может, они, правда, перетрусили так, что завтра и вилки запретят.

      Хрен ли разницы.

      Сначала прошлись участковые менты – типа перепись. Храните приравненных к холодному оружию негабаритных? Надо бы сдать до 28-го.

      Послал своего подальше. Недооценил. Недоповерил, что его пометочка всерьёз. Он так чиркнул на листочке небрежно – две чёрточки под букво-крокозябрами.

      И лист-то был замызганный, с мясом откуда-то выдранный. И там какие-то слова в кружочках, чернильные поллюции, скривившиеся стрелочки…

      У нас часто принимают разной жути – типа, что если написал по-иностранному слово, которое есть и по-русски, то можешь на 30 суток стать загранагентом, а загранагента может кто угодно арестовать. Или если оскорбление исторической памяти, то теряешь родительские и право на наследование…

      Но это всё через раз соблюдается. Даже через пять. С пятого на десятое.

      Думал, и тут поорут в ящике и забудут. Недоповерил я.

      А участковый сам оказался одним из этих. Потрошной. В свободное от основной время.

      Сергей Николаевич.

      Потом в телевизоро-газетах проявился мэр. Сдавайте, говорил. Серьёзная опасность, говорил. Ради учёта интересов граждан, убивался он. Вот и зоозащитники…

      Да, зоозащитники.