Китеж-град. Осада Ершовки. Святослав Атаманов

сезон закончился, и начался сезон дождей – в этой мысли ещё сильнее укрепились – всё понятно, раз дождь идёт – значит, осень пришла, а за ней – зима. Некоторые, правда отмечали, что дождь хоть и льёт, но холоднее не становится, но их мало кто слушал. Однако, через три месяца дождь закончился, и на смену ему снова пришла жара. Тут уж люди изрядно удивились, и всерьёз заговорили о том, что зимы тут, похоже, не бывает.

         И её действительно не было. Год за годом сухой сезон сменялся сезоном дождей, а сезон дождей – сухим сезоном. Это было очень кстати – вместо одного урожая в год, как было на Руси – здесь за год люди собирали целых четыре. В Великом Крае всё росло как на дрожжах.

         Люди радовались, но со временем некоторые из них начали скучать по зиме. А ещё через несколько лет – зима превратилась в прекрасное воспоминание, и одно время в Великом Крае, появился, чуть ли не культ зимы.

         Люди, тосковавшие по зиме, стали собираться вместе, и вспоминать, как весело было зимой на Руси – какой стоял трескучий мороз, как кругом было белым-бело, как играли в снежки, лепили снежных баб, ходили по льду, катались на санках. Кто был побогаче – вспоминали про удалую езду зимой на тройках лошадей – «Эххх, ннно, залётныя!!!».

         Культ зимы ширился, родились дети, никогда не видевшие ни Руси, ни зимы – и с восторгом слушали, про это чудесное время года. Постепенно зима стала чем-то фантастическим, почти мифическим и отчасти даже мистическим. О ней слагали сказки, былины, пели песни. Особенно много вспоминали про зиму во время празднования масленицы.

         Однако шли годы, и постепенно умирали люди, которые воочию видели и зиму и Русь. Настал такой момент, когда такой человек остался только один – дед Кондрат. Когда затонул Китеж-град – он был ещё мальчишкой, а теперь был он уже старый и дряхлый. В последние годы был окружён колоссальным уважением и почитанием. Часто люди собирались к нему, и просили рассказать об этой самой Руси. И дед Кондрат рассказывал, шамкая беззубым ртом. Наконец, в возрасте девяносто семи лет от роду, умер и дед Кондрат. Больше в Великом Крае не было ни одного человека, который бы видел Русь. Потому постепенно – всё, что было связано и с Русью и с зимой – стало чем-то вроде народных сказок и легенд. Русь по-прежнему чтили, как свою далёкую Родину, но никто из ныне живущих – её никогда не видел. Зиму тоже чтили, но что такое «зима», «лёд», или «мороз» – уже никто не знал и не понимал. И потому, наступления зимы уже никто особо не ждал – как можно ждать наступления того, что ты не знаешь и не понимаешь?

         А климат оставался всё таким же тёплым, зима всё никак не приходила. Сухой сезон – сезон дождей – сухой сезон – сезон дождей. Так и катилось время – проходили годы и десятилетия. Так и прошёл целый век.

      XXXV. Бенгаловка

         Все думали, что враги, вставши под стенами, начнут ставить шатры. Однако с большим испугом в Бенгаловке заметили, что на расстоянии чуть больше полёта стрелы, враги устанавливают огромные катапульты, которые волоком тащили лошади за войском. Так же со стены увидели огромный таран, которым, очевидно, собирались разбивать ворота.

         Но больше всего защитников города