Китеж-град. Осада Ершовки. Святослав Атаманов

били. Однако нашлись и те, кто действительно ему поверил. И вот уже некоторые люди начали ежедневно уходить за городские ворота – туда, где начиналось озеро, и смотреть – прибывает вода или нет. И наконец, люди стали замечать – что вода, пусть и очень медленно – но прибывает.

         Тут уже очень многие люди начали говорить об этом, и среди них были и довольно уважаемые горожане. Вот тогда-то впервые о погружении города в воду и заговорили всерьёз. И опять же – нашлись те, кто поверил, но были и те – кто наотрез отказывался в это верить.

         Тем не менее, те, кто поверил – стали быстро разбирать дома, и по примеру переправившихся на берег – стали делать плоты, и перевозить на них своё имущество. А те, кто не верил – ничего не делали, но хотя и пытались показать своё равнодушие к происходящему – выглядели, как правило, довольно обеспокоенными.

         А вода всё прибывала и прибывала, и наконец, тот факт, что Китеж-град уходит под воду – стал очевиден абсолютно для всех. Тут уж стало не до смеха. Кто отказывался верить – тому волей-неволей поверить пришлось. В городе началась полная неразбериха – люди куда-то бежали, что-то тащили, куда-то что-то везли. В эти дни город был похож на взбесившийся муравейник.

         Те, кто уже успел переправить своё имущество на берег – стали быстро разбирать городские здания – и деревянные, и каменные. Первой была разобрана церковь, и на берег были перевезены все иконы, потом разобрали княжеский терем Юрия Всеволодовича, и вслед за ними было ещё разобрано несколько зданий – а больше разобрать не успели. Вода была уже в буквальном смысле на пороге.

      XVII. Ершовка

         –Садись. – сказал воевода, когда Алексашка вошёл в просторную горницу. Воевода зажёг свечу. На столе стоял кувшин яблочного сидра.

         –Выпьешь?

         Алексашка подумал и сказал:

         –Нальёте – выпью.

      Воевода взял большую деревянную кружку, налил в неё из кувшина сидр, и дал Алексашке. Сидр был холодный, сладкий, и очень освежающий на вкус. Алексашка выпил с удовольствием.

         –Ну, теперь рассказывай. – Буслаев пристально смотрел на него

         Алексашка до смерти хотел спать, но выпитый сидр, казалось, придал ему сил, и он стал рассказывать воеводе, что приключилось с ним с тех пор, как Митька прискакал в Бенгаловку с Западного Форпоста.

         Воевода выслушал его с большим вниманием, и видимо решив, что утро вечера мудренее, сказал Алексашке:

         –Иди на постоялый двор, Ефим тебя проводит. А завтра вызову тебя на военный совет. Там расскажешь всё дружине. Тогда и решим что делать. Ступай.

         Ефим по-прежнему стоял на крыльце с фонарём. Алексашка вышел из избы и передал ему приказ воеводы. Ефиму, казалось, уже порядком надоело шляться в ночи, но так как постоялый двор был недалеко от западных ворот, развернулся, и повёл Алексашку в обратном направлении.

         Ночью в городе было темно, хоть глаз выколи. Одно время в Ершовке хотели повесить на улицах фонари – но потом отказались от этой идеи – дескать, нечего ночью по улицам шастать, все честные