Пробуждение под редакцией Елены Гиршфельд. Даниэль Зеа Рэй

своей выходкой она навредила ему сегодня, чего определенно не хотела. И теперь он снова нянчился с ней.

      – Одежда не изменит отношения окружающих ко мне, – Кайлин отвернулась к окну.

      – Ошибаешься. От твоего внешнего вида зависит многое, а порой даже все. Ты ведь умная женщина, образованная, судя по тому, насколько хорошо владеешь языком, но кто, взглянув на тебя, подумает об этом?

      – Мне глубоко наплевать, что обо мне думают, Маркус, – она тяжело вздохнула.

      – Ладно, но неужели тебе приятно слышать в свой адрес такие неуместные комментарии?

      – Я привыкла к этому, – Кайлин скукожилась на сидении и прижалась головой к стеклу. – Думаешь, в прошлой жизни ко мне относились иначе? Только в то время они перешептывались за спиной, а сейчас говорят все в лицо.

      – И тебе это нравится? – с нажимом произнес он.

      – Неужели ты веришь, что, переодев меня в приличный костюм, что-нибудь изменится? – ей хотелось рассмеяться.

      – Изменится твое собственное отношение к себе. Это главное. К тебе никогда не станут относиться лучше, чем ты сама к себе относишься. Взгляни на себя, – он опустил козырек перед Кайлин и отодвинул заслонку на зеркале, которое там было спрятано. – Когда ты в последний раз выщипывала брови?

      – Не помню, – она даже не взглянула на собственное отражение.

      – Про остальное даже спрашивать не буду, – он закрыл зеркало и поднял козырек. – Вообще не представляю, как ты жила! Какой мужчина мог с тобой спать? Слепой?

      – В моей жизни не было места для мужчин, – Кайлин по-прежнему пялилась в окно, как будто Маркус говорил не с ней.

      – Кто же тебя так обидел?

      – Никто.

      – Нет, был кто-то, – Маркус даже закивал, убеждая себя в собственной правоте. – Наверняка был. Тебе сколько лет?

      – Двадцать семь, – пробурчала Кайлин.

      – И ты хочешь сказать, что за двадцать семь лет никого не встретила и не полюбила?

      – Почему же, – она хмыкнула, – был один засранец. Жаль только, что я слишком поздно это поняла.

      – И после этого ты плюнула на себя?

      – Нет, Маркус. Я плюнула на себя гораздо раньше. Просто мне показалось, что он отличается от остальных. Только показалось… – она опустила голову и сцепила руки в замок на коленях.

      – Что ты хочешь этим сказать?

      – Думаешь, у меня нет вкуса? – губы Кайлин скривились в полуулыбке. – Или я не знаю, какая стрижка мне идет, и какой цвет волос лучше подходит к оттенку моей кожи?

      – Если знаешь, отчего же выглядишь так плохо?

      Он задал ей простой вопрос, но найти ответ Кайлин не смогла. Тогда, в прошлом, ее запущенность имела значение и смысл. Она ограждала ее от посягательств и соблазнов внешнего мира. Но сейчас все это было бессмысленным. Так почему же она не изменилась? Почему осталась такой, какой была?

      Загорелся зеленый свет, и Маркус неспешно поехал дальше.

      – Ты молода, – продолжал он. – У тебя все еще впереди. Ты можешь встретить человека сейчас, выйти замуж и завести