Что не убивает. Алексей Ефимов

вспомнил о пистолете. Сунуть бы его под джинсы, под рубаху навыпуск, как делают парни в фильмах, для большей уверенности в себе, но оружие в рюкзаке, а рюкзак – в багажнике.

      Повернув зеркало, чтобы видеть Киру, Коля спросил:

      – Кир, хочешь кофе, горяченького, из термоса?

      – Нет, – ответила она сухо. – Спасибо.

      – А «Боржоми»?

      – Нет.

      Еще суше.

      Саше он ничего не предложил, Саши словно не было здесь. Ухажер хренов. Глядит в зеркало на Киру, не стесняясь, не боясь быть пойманным, не оторвется, все глаза проглядел, лучше б следил за дорогой. Возбуждается от ее голоса, от красоты, копит сладкое напряжение, чтоб сбросить позже, не с женщиной, а с рукой.

      Спрятавшись за стеклами солнцезащитных очков, Кира смотрела в окно.

      Наконец она не выдержала.

      – Что за урод? – шепнула она Саше. – Меня от него тошнит. Пусть остановится, выйдем. Не буду с ним ехать.

      Саша знал, что так и надо сделать, но не мог. До Владимира – три часа, двести километров. Как взять и сойти, поддавшись первому чувству?

      – Коль, можно вас попросить? – сказал он. – Смотрите вперед, на дорогу.

      – А? – дернулся Коля. Тут до него дошло: – Не парься, Саш, не нервничай. Что ж ты так, а?

      Гадко он это сказал, с издевкой, с деланной обидой, но перестал пялиться. Поглядывал по чуть-чуть, быстрым юрким взглядом, чтоб не взяли с поличным, и молчал.

      «Забавные существа – люди, – думал Саша. – Наблюдать за ними интересно, но не стоит входить к ним в клетку».

      Кира смотрела в окно, обидевшись.

      Он смотрел в другое.

      Прекрасный день. Прекрасная погода. Солнце светит на безоблачном небе, дорога стелется под колеса серой лентой, начинающейся за горизонтом, в конечной точке их пути, и Кира рядом. Черт с ним, с этим типом в клетчатой рубахе. Главное, быть на чеку, быть ко всему готовым. Чего ты хотел, отправляясь на Дальний Восток? Поездки с комфортом в приятной компании?

      Через час Коля сказал:

      – Скоро лопну, блин, надо отлить. Остановимся.

      Сашу покоробило. Специально, что ли? Выбрал новый формат общения, с выраженной грубостью лексикона?

      – Не надо лопаться, – сказал он. – Вы не одни.

      Сняв темные очки, Кира твердо смотрела на Сашу, без слов транслируя мысль, которую он понял.

      Коля съехал на обочину и включил аварийку.

      – Возьму рюкзак, – сказал Саша. – Съем сэндвич.

      Актер из него был тот еще, но Коле и так сойдет. Кира права, не стоит терпеть. Прочь из этого клоповника с его вонючим хозяином – на свежий воздух, в поле, на травку, под утреннее июльское солнце.

      Он взял рюкзак. Кира взяла свой.

      Остановившись в трех метрах от машины, спиной к ним и к дороге, Коля справил нужду. Струя мочи блестела на солнце. Брызги летели в стороны. Коля кряхтел от удовольствия.

      Господи Иисусе! Вот извращенец! Гадкий, с тлеющими углями внутри. Их не потушить, ибо никто ему не дает, такому красавцу. Специально