Благословенные монстры. Эмили А. Дункан

несет смертью.

      – Люди не восстают из мертвых, – жалобно сказал Серефин.

      – Но у вас получилось. Два транавийца, одержимые богами, против которых восстал ваш народ. Какая ирония.

      – Я не… – начал Малахия, но Пелагея его прервала:

      – И что теперь? Что ты будешь делать, sterevyani bolen? Koshto bovilgy? Вся эта сила, скованная цепями. Я знаю, чего он хочет, но знаешь ли ты?

      Малахия раздраженно нахмурился. Серефин не был уверен, что Малахия когда-либо признавался в том, что чего-то не знает, и он явно не хотел делать этого сейчас. Черный Стервятник еле заметно покачал головой.

      – Бог энтропии[1]. Древний, безумный…

      – Слабый.

      – Может быть. Но как скоро он восстановит свои силы? И я думаю, что ты ему в этом поможешь. Вас объединяет желание поглощать и уничтожать. Этот голод был с тобой еще до того, как тебя сделали таким, до того, как ты сделал себя еще хуже.

      Малахия закрыл глаза.

      – Многие пробудились. Маленькие bovilgy слетаются на бдение, чтобы почить смерть такого старого и могущественного существа. Их ты тоже поглотишь?

      Он нахмурился, глядя на нее.

      – Bòwycz?

      Серефин уже не понимал, о чем идет речь.

      Взгляд Пелагеи метался между Серефином и Малахией. Наконец она вздохнула.

      – Расскажите мне все, что знаете о магии, какой она стала теперь – после удара и разрушения.

      – Нет, – решительно сказал Серефин, в то время как Малахия заметно просветлел.

      – Что ж…

      – Нет, – оборвал его Серефин. – Не играй в эту игру.

      Малахия бросил на него испепеляющий взгляд.

      – Что-то сломалось, – сказал он, обращаясь к Пелагее. – Все взаимосвязано, да?

      Ведьма слегка кивнула, и ее глаза закрылись.

      – Разбито на осколки, да. Завеса разорвана. Вы ее разорвали, и теперь мы видим, как с каждой трещиной откалываются все новые куски. Как магия пробуждает тех, кто никогда не должен был возродиться. Что станет с миром, когда такая сила выльется из берегов? Сколько всего будет уничтожено, когда она расползется по миру?

      Глаза Малахии сияли почти маниакальным восторгом, но все же у него хватило порядочности изобразить легкую обеспокоенность.

      – Так много магии, так мало контроля. К чему это приведет? Ты – новое существо, порождение хаоса. Эта калязинская девушка – ночной кошмар, поджидающий во мраке. – Ведьма махнула рукой в сторону Серефина: – Ты тоже не смог уйти невредимым, хотя я думаю, что абсолютная божественность тебе не к лицу.

      – Отлично, – пробормотал Серефин.

      Он взглянул на Малахию. Маска Черного Стервятника слетела: юноша сгорбился на своем стуле, свернувшись калачиком. Бледный, маленький мальчик, которому показали, насколько он чудовищен. Серефин не был уверен, что жалость была правильной эмоцией, но в тот момент он ощутил именно ее.

      – Ты говоришь, что избавился от бога, но он все еще говорит с тобой, не так ли? – спросила Пелагея, повернувшись к Серефину. Он кивнул. – Знаешь, что ты сделал? В лесу, который только забирает, забирает и забирает? В том самом лесу,

1

Энтропия – в широком смысле слова это мера сложности, хаотичности или неопределенности системы: чем меньше элементы системы подчинены какому-либо порядку, тем выше энтропия.