Благословенные монстры. Эмили А. Дункан

дерьмо.

      – Вот дерьмо, – сказал Серефин, уставившись на Малахию из-за плеча Пелагеи.

      Перед ним стоял Серефин Мелески, высокий и бледный. Король Транавии выглядел так, словно его протащили через ад и вернули обратно. Его каштановые волосы сильно отрасли и растрепались, на левом глазу была повязка, закрывавшая половину лица, а другая половина пестрела многочисленными порезами. При мысли, что этот невыносимый идиот – его родной брат, Малахия испытал странное потрясение. Старший брат. У него был старший брат.

      Старший брат, который ударил его кинжалом и оставил умирать на горе.

      Пелагея радостно захлопала в ладоши, незаметно превратившись в их ровесницу.

      – Ох, как же мы повеселимся!

      10

      Серефин Мелески

      «Что-то произошло. Иногда боги говорят, но не так, как прежде.

      Я собираю записи, пытаюсь сложить кусочки воедино, но… Чего-то не хватает. Что-то исчезло навсегда».

Отрывок из дневника Иннокентия Тамаркина

      Когда Серефин умер, а затем вновь оказался жив, концепция смерти для него не изменилась. Люди все еще умирали. Его личный опыт не менял правил, по которым существовал весь остальной мир, потому что это было слишком необычно, и он не думал, что это может случиться с кем-то еще. Смерть оставалась смертью.

      Но перед ним стоял Малахия, который выглядел так же плохо, как Серефин себя чувствовал. Его длинные черные волосы свалялись от грязи, а мундир не скрывал изодранной рубашки, в которой он умер. При виде кровавого пятна на груди Малахии у Серефина скрутило живот. Его первой мыслью было броситься наутек, но со связанными руками далеко не убежишь, а он очень не хотел упасть лицом прямо на пальцы, зарытые в саду Пелагеи.

      Когда Оля начала делиться своими планами, Серефин сразу догадался, куда они направляются. Кажется, девушка была не в восторге от того, что Пелагея погнала ее прочь, пожелав говорить только с транавийским пленником.

      Малахия жив.

      Он никак не мог принять эту мысль, то отвергая, то обдумывая ее снова только затем, чтобы опять от нее отмахнуться. Он убил своего брата, и ему оставалось лишь сожалеть о своем поступке. Смерть не давала вторых шансов.

      Только вот Малахия был жив.

      А если он жив, то наверняка захочет отомстить. Прежде чем Серефин успел отступить, Пелагея схватила его за руки, перерезала веревку на запястьях и втолкнула в комнату. Дверь с глухим стуком закрылась за его спиной.

      Серефин тяжело сглотнул.

      – У меня есть вопрос, – сказал он сдавленным голосом.

      Малахия выглядел напряженным, как натянутая тетива, и Серефин не хотел представлять, как железные когти Стервятника пронзают его грудь. Это было бы очень больно, и его бы ждала долгая, мучительная смерть.

      Долго ли умирал Малахия?

      – Да? – спросила Пелагея.

      – Как ты можешь находиться здесь, если ты в Транавии?

      Из груди Малахии вырвалось странное, протяжное шипение. Он медленно откинулся на спинку стула. Серефин был благодарен, что