Благословенные монстры. Эмили А. Дункан

об этом с Рашидом.

      – Может быть. Но я очень сильно любил этого парня, чего он тоже не заслуживал. Думаю, дело вообще не в этом. Нельзя заслужить чью-то любовь.

      – Перестань делать вид, что все еще может наладиться. Ничего не наладится. Никогда.

      – Это неправда, Надя.

      Она смерила Рашида недоверчивым взглядом, но его упорный оптимизм вселял надежду на лучшее будущее.

      Воздух разрезал еще один крик, и Рашид вздрогнул от неожиданности.

      – Ты привыкнешь, – сказала Надя.

      – Не уверен, что хочу к этому привыкать.

      – Малахия обо всем знал?

      Рашид нахмурился, и его лицо исказилось от ярости.

      – Париджахан говорит, что она не раскрыла ему всех подробностей, но я думаю, она лжет, – он печально улыбнулся. – Я все еще не знаю, что мне делать, и никто не может мне с этим помочь.

      – А что насчет Остии?

      – Разве она согласится?

      Надя задумалась. Остия никогда не была враждебна к ней или Париджахан, и, насколько она могла вспомнить, транавийка особо не возражала против компании Рашида.

      – Сложно сказать, но я думаю, что согласится. Только она наверняка расскажет обо всем Кате.

      – Я что-то пропустил?

      – Пока нет, но, если вы с Пардж захотите сделать ставки, я готова поспорить, что Катя вот-вот закрутит скандальный роман с транавийской генеральшей.

      – Послушай…

      – Думаешь, я забыла, как вы делали ставки на меня и Малахию? – Между ними повисла долгая пауза. – Я помогу, если смогу. Но сомневаюсь, что наши силы хоть чем-то похожи.

      – Девушка, которую я встретил в горах, убила бы меня за использование отличной от ее магии.

      – Та девушка во многом ошибалась, – сказала Надя, безуспешно пытаясь скрыть меланхолию, которая звучала в ее голосе. – Она давно мертва.

      Надя не могла уснуть. Она продолжала сидеть в дозоре, даже когда ее очередь подошла к концу. Лес казался спокойным, если не считать криков, к которым она уже успела привыкнуть.

      Внезапно в воздухе повеяло магией, и, прежде чем она успела вскочить на ноги, ее швырнуло на землю.

      – Вот и ты, – на ее шее сомкнулись железные когти, а в ушах зазвучал шипящий, искаженный голос. – Что ты наделала, маленькая клиричка?

      Темные пряди падали на бледное лицо, и Надино сердце невольно сжалось, хотя она прекрасно понимала, что это не он.

      – Живия.

      – Где он? – Живия прижала Надю к земле. Ее глаза почернели, а зубы превратились в железные иглы.

      Надя захрипела.

      – Слезь с меня, – яростно прошипела она. – И закрой рот, пока всех не перебудила. – Катя без раздумий убила бы Стервятницу на месте.

      Пока Живия, замерев, вглядывалась в ее лицо, Надя старалась не думать о том, как сильно эта Стервятница напоминала Малахию. Они могли бы быть родственниками. Хотя эта честь, по-видимому, принадлежала Серефину.

      И Надя ничего не рассказала. А ведь она сложила кусочки головоломки еще до того, как лес окончательно исказил Малахию, превратив его в чудовище. Ей следовало ему рассказать. Надя знала, что его гложет одиночество.