Красивые вещи. Джанелль Браун

он в городе. Сидит, знаешь ли, в своем роскошном кабинете с видом на залив и решает судьбу фабричных рабочих, только что лишившихся работы.

      – Твоей маме это, наверное, не нравится?

      – Что его дома не бывает? Может быть, – произнес Бенни уныло. – Она мне почти ничего не говорит.

      – Но она-то дома, да? – спросила я, не совсем понимая, чего мне больше хочется – чтобы мать Бенни была дома или чтобы ее не было.

      – Ага, – кивнул Бенни. – Но она наверняка у себя, наверху, смотрит телевизор. А если она поймет, что я пришел не один, она уж точно не спустится, потому что для этого ей надо всерьез одеться. – Бенни бросил рюкзак у подножия лестницы и, запрокинув голову, посмотрел вверх и прислушался – не вызвало ли наше появление беспокойства? Не вызвало. – А теперь пойдем в кухню, посмотрим, как там дела.

      Следом за Бенни я прошла в глубь дома, в кухню, где пожилая латиноамериканка орудовала поварским ножом, нарезая груду овощей.

      – Лурдес, это Нина, – сказал Бенни и протиснулся мимо кухарки к холодильнику.

      Лурдес тыльной стороной ладони откинула прядь волос с лица и глянула на меня с прищуром:

      – Подружка из школы?

      – Да, – кивнул Бенни.

      Морщинистое лицо кухарки озарилось широченной улыбкой.

      – Хорошо. Голодная?

      – Нет, спасибо, – ответила я.

      – Она голодная, – уточнил Бенни, открыл дверцу холодильника, порылся и вынул половину чизкейка. – Можно, мы его съедим?

      Лурдес пожала плечами:

      – Твоя мама не хочет. Ешьте весь.

      Она отвернулась к горе овощей и возобновила атаку. Бенни взял из выдвижного ящика две вилки и вышел из кухни через другую дверь. Я пошла следом за ним, все еще оглушенная всем тем, что меня окружало. Мы оказались в столовой, где стоял длинный темный стол, отполированный до такого блеска, что я увидела свое отражение. Над столом висела хрустальная люстра, озаряющая полумрак рассеченными радугами. Бенни посмотрел на торжественный стол, держа тарелку с чизкейком на вытянутой руке, и растерялся:

      – Знаешь, у меня есть идея получше. Пойдем в домик смотрителя.

      Я не поняла, что это значит.

      – А зачем нам смотритель?

      – О, на самом деле у нас давно уже нет никакого смотрителя. Кроме нас, никто не живет в поместье. Если на выходные приезжают гости, они могут жить в этом домике. А это случается… можно сказать, никогда.

      – А мы зачем туда пойдем?

      Бенни улыбнулся:

      – Собираюсь тебя кое-чем угостить.

      Вот так возник новый ритуал времяпрепровождения после школы. Два-три раза в неделю мы добирались на автобусе до дома Бенни, брали на кухне еду, проходили через черный ход и оказывались на заднем крыльце, выходившем на лужайку. Вернее говоря, лужайка тут была летом, а в это время года тут простиралось большое снежное поле. Мы шли по снегу, ступая в следы, оставленные нами раньше, и наконец доходили до домика смотрителя, таившегося на самом краю поместья. Мы входили, и Бенни закуривал косяк. Потом