А над нами звёзды картами, кораблями облака. Юрий Матвеевский

– создать своими руками какую-то вещь, а потом получить за это вознаграждение. Полторы сотни зеленых, между прочим. И… он еще заказал у меня несколько картин. Еще, как минимум, три.

      Я реально был воодушевлен таким поворотом событий в своей жизни и хотел поделиться с Ириной своими чувствами. Но ее это не особо обрадовало.

      – Ну, что с тобой поделать, – вздохнула она, – наливай, что ли. Будем праздновать твою победу.

      Мы просидели тогда в ресторане почти до его закрытия. Говорили, говорили, говорили. И в какой-то момент я понял, что она не нужна мне. Ну, хорошо. Может быть это высказывание будет слишком обидным для нее, тогда я выражусь более мягко. Мы не подходим друг другу.

      В тот вечер мы и решили расстаться. Почему? Я все равно останусь со своими тараканами в голове. У нее свои взгляды на жизнь. А жить по ее правилам у меня не получится. Так же, как и она не сможет жить по моим принципам. И каждый из нас прав, потому что у каждого своя жизнь и своя правда.

      Я, конечно же, не стал великим художником. Может быть, пока не стал. Для Андрея Ивановича я написал в общей сложности семнадцать картин. Я занимался ими в свободное от работы время и когда было подходящее настроение. На это ушло около двух лет. Теперь уже в пяти заведениях мои картины – часть интерьера.

      Каждый раз Андрей Иванович покупал очередную картину за тех же сто пятьдесят долларов, хотя я с удовольствием подарил бы их ему просто так. За то, что этот человек мог воодушевить, зарядить энергией, а главное, находил такие слова, после которых я начинал верить в свои способности, в себя. И все у меня получалось.

      Все вырученные деньги от продажи картин я складывал отдельно. Купил себе копилку в форме гнома и запихивал их туда. Как в детстве.

      – Наверное, это моя последняя работа, – сказал я Андрею Ивановичу.

      Мы сидели, как всегда, в его кабинете в одном из его заведений. Я принес очередную работу и, как решил несколько дней назад, последнюю.

      – Почему, – он удивленно приподнял брови и внимательно посмотрел на меня.

      – Я решил полностью завязать с картинами, со всем этим типа творчеством.

      – Эй, дружище, что-то мне не нравится твое настроение. Что случилось?

      – Да ничего не случилось. Просто… то ли надоело, то ли исписался уже. Не знаю. Эта картина как-то тяжело далась. Какая-то вымученная получилась.

      – Я это заметил, – сказал Андрей Иванович, – она не такая, как все остальные. Скажу тебе откровенно, я не повешу ее в зал, но… но я куплю ее у тебя за двойную цену.

      Я удивленно посмотрел на него.

      – Повешу на ту стену. Я давно хочу заполнить там пустоту.

      Затем он поставил картину на стол, обперев ее на монитор, отошел к окну и довольно долгое время смотрел на нее.

      – Зря, – сказал Андрей Иванович.

      – Что зря?

      – Ты только начал писать серьезные вещи, и хочешь завязать с этим. Ну… Это твое решение… Так, что? Я думаю, ты согласен с моим предложением?

      В ответ я только вяло улыбнулся и пожал плечами, мол, а куда мне деваться.

      – Давай-ка тогда хорошенько обмоем мою покупку, – предложил он, открыл бар и достал бутылку коньяка.

      Мы