О мир! Очерки бывалого путешественника, не чуждые мыслей и юмора. Николай Боровой

концепции). Еще яснее – именно целью превращения собора в «дом» и архитектурно-ландшафтную, художественную и визуальную вселенную религиозной веры, окутанную достоверным и убедительным по силе ореолом сакральности, способную погружать в истины и смыслы веры, пробуждать в посетителе соответствующие духовно-нравственные, метафизические переживания, трепет от соприкосновения с императивными для него самого и времени этическими и онтологическими представлениями и т. д. Взгляд на северо-западный фасад собора, созданный самим Гауди и раскрывающий суть его замысла, убеждает в факте, что эту концепцию религиозного сооружения, архитектор из готики и неоготики в известной мере воспринял – скульптурные фигуры святых именно «заселяют» стены и обводы дверных проемов, выполненные в искусном резном декоре. Еще раз подчеркнем, что именно замысел собора, религиозно-культового сооружения, вдохновлял архитектурную и художественную фантазию Гауди. Однако, понятно и другое – архитектор очевидно стремился создать не подлинно сакральное пространство и сооружение собора, найдя для этого соответствующие средства, а словно бы блестящую и эклектичную модернистскую фантазию на эту тему, выполненную в русле «неоготики», с внятным и полным перевесом в сторону архитектурно-художественных оригинальностей и изысков. И конечно – с очевидным пренебрежением тем принципом адекватности и подчиненности стилистических, архитектурных и декоративных средств, цели создания сакральности здания, его пространства и внешнего облика, который исторически определял европейское религиозное зодчество и развитие его концепций. Очевидно, что собор был для Гауди более вдохновенной художественной задумкой, будоражащей его фантазию, опыт и гениальную модернистскую мысль, произведением искусства и полем для эпохальных упражнений в поиске и воплощении архитектурно-ландшафтной красоты, одним из главных лиц которых он был, нежели сакральным пространством и сооружением, любые художественные особенности которого должны и могут определяться именно этим. Очевидно и то, что Антонио Гауди задумывал и создавал собор в той же архитектурной концепции, в которой был возведен, к примеру, знаменитый Дворец Каталонской Музыки, в которой он сам создавал множество зданий и в целом работали барселонские зодчие конца и начала веков, но при этом словно бы не понимая, что подобное неприемлемо возведению собора, то есть сакрального сооружения и пространства, сути и исторически состоявшимся стилистическим канонам этого. Точнее, в его сознании и ментальности человека по большей части секуляризированной эпохи, более гениального и брызжущего фантазией художника, нежели верующего христианина, который ставит на службу вере его возможности и талант, Гауди считал подобное вполне приемлемым. Очевидно так же, что целью и чем-то подлинно сакральным, была для Гауди