И розы, алые, как кровь / Blood Red Rose. Дон Нигро

секунду подмечать каждую линию, каждый излом в том, что мы собираемся нарисовать, но не может увидеть карбункул на конце его собственного длинного носа.

      ЛИЗЗИ. Я думала, мистер Рёскин – ваш друг.

      РОССЕТТИ. Он мой друг. Я всегда говорю о моих друзьях прямо и жестко. Это часть моего обаяния.

      ЛИЗЗИ. Нет, обаяния это вам не прибавляет.

      РОССЕТТИ. На самом деле, знаете ли, я не такой плохой человек. Я все очень тонко чувствую, так Джонни?

      МИЛЛЕ. Это правда. Он просто рисуется перед тобой. На самом деле он – барашек в волчьей шкуре.

      РОССЕТТИ. Видите? Свидетельские показания, представленные по собственной инициативе самым знаменитым на сегодняшний день живописцем Англии, Джоном Эвереттом Как-его-там.

      ЭФФИ. Осенние листья, картина…

      5

      (РЁСКИН и РОЗА)

      РЁСКИН. Джон Эверетт Милле здесь совершенно не причем.

      РОЗА. Но мои родители сказали, я…

      РЁСКИН. Что? Что сказали твои родители? Что сказали тебе твои родители?

      РОЗА. Они мне не говорили. Я их подслушала.

      РЁСКИН. И что твои родители говорили обо мне за моей спиной?

      РОЗА. Они говорили о скандале, связанном с вашей первой женой…

      РЁСКИН. Да какое твоим родителям дело до того, что произошло между мной и моей первой женой?

      РОЗА. Они говорили, что в Англии это знали все. Это было постыдно.

      РЁСКИН. И что твои родители находили постыдным?

      РОЗА. Я предпочитаю этого не знать. И они мне не сказали.

      РЁСКИН. Тогда откуда ты знаешь, что это постыдно?

      РОЗА. Для меня родители – наставники и учителя.

      РЁСКИН. Твои родители – пара толстых, сплетничающих идиотов.

      РОЗА. Да, но они – мои родители, и мой долг – прислушиваться к нем.

      РЁСКИН. Если ты позволишь себе следовать наставлениям идиотов, ты сама станешь идиоткой.

      РОЗА. Разве не именно этого ждут от хорошей девушки?

      РЁСКИН. Ты надо мной смеешься?

      РОЗА. Я смеюсь над моими родителями.

      РЁСКИН. Тогда почему ты настаиваешь на послушании им, если видишь всю их нелепость?

      РОЗА. Я британская подданная. И всю жизнь повиновалась нелепым субъектам.

      РЁСКИН. Случившееся с Эффи было трагедией, простой и чистой. Скорее, не простой. И не чистой. Но это не та грязь… Ну почему мы должны об этом говорить? Неужели эта проклятая история будет преследовать меня до конца жизни? Если бы я только не уехал в Шотландию.

      РОЗА. Я не хочу об этом слышать.

      СУИНБЁРН. Разумеется, она хочет об этом слышать. Ей не терпится услышать. Ее маленькое сердечко бьется, как африканский барабан, под ее обтянутыми тугим корсетом юными грудками. А между бедер у нее уже влажно. Я знаю. Лизал ее в своих стихотворениях.

      РОЗА. Хорошо, вы можете сказать мне, если сочтете нужным, но не могу обещать, что буду слышать внимательно. Это как-то связано с Милле и Шотландией. Что-то ужасное случилось в Шотландии. Это так?

      6

      (МИЛЛЕ рисует РЁСКИНА в Шотландии. ЭФФИ смотрит, скучая).

      МИЛЛЕ. Для меня огромная честь