Побег из Содома. Антон Игоревич Абрамов

у них правда имён не было? – спросила Любочка после длинной паузы.

      – Да имена-то были, конечно. Но это же катакомбная лирика. Имена не сохранились, только номера на могилах…

      – Жуть какая! – вздрогнула Вера.

      – Ну да. Жутко… Но именно это стихотворение подписано. Автор – «Подвальный Певец». Это псевдоним, конечно… Наверное, в тюрьме мест не было, и его в подвале держали, – произнёс Папа с тяжёлым вздохом. – Но мне эти стихи нравятся. Читаешь их, и ясно становится, что им было намного хуже, чем нам.

      – Да нам тут тоже не сладко! – бросила Вера.

      – Ну, нас, по крайней мере, не расстреливают… – задумчиво сказала Надя.

      – Так! Всё, дети,  – Папа встал и хлопнул себя по коленям. – Поболтали и спать! Любочка, надеюсь, что сегодня тебе не приснится кошмар. И во сне не придёт человек со шрамом.

      – Он не приходит, он всегда на коленях стоит, как будто молится. Я уже столько раз его видела, что давно перестала бояться. Он и не страшный вовсе. Он несчастный какой-то, смотрит в пол и просит выпустить его на свободу. Я во сне говорю: – Скажи мне, как тебя выпустить? – а он молчит… – опечалилась Люба.

      – Вот, Пап! Ну что я говорила! Она с ними разговаривает! – возмутилась Вера.

      – Да, Люба, мы же вроде договорились? Помнишь, что сказал доктор? Никаких разговоров! – примирительно произнёс Папа.

      – Но я не могу. Он такой несчастный. Мне его жалко…

      – Люба! Он нереален! Это плод твоего больного воображения, – почти кричала Вера. – Если он снова придёт, никаких разговоров с ним! И вообще с кем-либо! Рот на замок! Иначе совсем умом тронешься.

      – Да, милая, по сути, она права, – кивнул головой Папа и посмотрел на младшую дочь с сочувствием. – Ложись и постарайся заснуть.

      Люба обиженно поджала губы и завернулась в спальный мешок.

      – Может быть, я и вправду схожу с ума, просто не замечаю этого. Ну и что, что после таких разговоров во сне мне легко и радостно? – тихо проворчала Люба. – Ведь с другими, нормальными людьми, не происходит ничего подобного. Может быть, Вера права, и мне надо лечиться? —подумала она и застегнула спальник.

      –– Но если это и болезнь, то очень приятная, – прошептала она, закрывая глаза.

      Усталость и напряжение длинного дня быстро дали о себе знать, и Люба уснула почти моментально. Сон, который ей снился, она видела уже десятки раз. Но никогда не рассказывала о нём. Она наслаждалась им тихо. В одиночку.

      Ей снилось её венчание. Не убогая федеративная регистрация, а настоящая, роскошная свадьба в гетто. Она видела, как перед ней распахиваются ворота огромного храма, и она медленно и торжественно идёт к алтарю. Сотни гостей, справа и слева, радостно кричат ей что-то.

      Но она настолько счастлива, что почти не слышит их. Солнце играет в цветных витражах, и это самый лучший день в её жизни. Правда, как Любочка ни всматривалась, она так и не смогла разглядеть жениха. Но всё равно, нереальное ощущение счастья в этом сне было настолько сильным, что на эту мелочь она почти не обращала внимания.

      Но был один момент, из-за которого она никому не рассказывала о своём сне. Дело в том, что к алтарю