Катастрофа. Я вернусь. Николай Иванович Липницкий

на товары, изготовленные до катастрофы и горючее для техники и генераторов.

      Санька хмыкнул. Действительно, на побережье легче выжить из-за возможности ловить рыбу для пропитания, поэтому, крупные колонии появились именно там. Они и сами основали свою общину в квартале от реки.

      – Наши поисковые группы мотаются по городу и отлавливают таких, как вы, бродяг, которых отвозят на ферму для рабского труда. С фермы убежать невозможно, а в таких нечеловеческих условиях рабы долго не живут, – продолжал Валера. – Ну и, плюс, садистские развлечения Прекрасной Клео. Те, на кого она обратила внимание, больше трёх часов не живут.

      – И, что, она, действительно, так прекрасна?

      – Красивая, стерва.

      – Мне нужно убежать.

      – Сам думаю, что делать. Но, ничего в голову не лезет.

      – Валерка, мне бы до окон добраться, а там, сумею убежать – хорошо, нет – к тебе никаких претензий.

      – Я подумаю.

      – Думай, Валера, думай!

      За окнами давно стемнело. Охранники притащили в зал прожектор и установили на верхнем ярусе трибун. Где-то за стеной затарахтел генератор, прожектор зажёгся, и луч упёрся в потолок, освещая пространство рассеянным отражённым светом. Светло не стало, но образовавшийся полумрак позволял беспрепятственно наблюдать за пленниками. Только в районе трибун было темно. Там, в тени, время от времени угадывалось движение, когда сидящие на трибунах охранники перемещались с места на место. Пленники улеглись прямо на пол и уснули.

      Сашка присел прямо возле сетки, в отчаянии обхватив голову руками. Валерка, вряд ли, что-то придумает. Помочь старому другу, это значит, самому на плаху голову положить при таких порядках, как у этой Прекрасной Клео. А, кому охота умирать за здорово живёшь? В дверях возникла суета, движение, по стенам заметались лучи света, и в зал вошли двое, освещая себе путь ручными фонариками. Похоже, смена караула. Вот и всё. Надежда на побег растаяла, словно предутренний туман. Хотелось заплакать. Сзади послышались шаги, потом, сдавленный мат и грохот упавшего тела. Кто-то, споткнувшись, упал прямо за спиной у Сашки, навалившись на него через сетку.

      – Не спи, – послышался у самого уха горячий шёпот Валерки. – Когда маякну тебе, ломись к крайнему окну. Я его открыл для тебя. А там – всё в твоих руках. Убежишь – молодец, поймают – я не при делах.

      – Понял, – в душе потеплело. – Спасибо тебе.

      – Бывай. И, прощай, наверное. Надеюсь, не увидимся.

      – Валер, ты чего там? – раздался голос второго охранника.

      – Да об сетку споткнулся! Локоть ушиб.

      – И чего ты через низ попёрся? По верху бы прошёл.

      – Попёрся. Чего уж тут?

      – Идём спать. Не тяни. Нам через два часа опять заступать.

      – Да иду я, – Валерка поднялся, застонал, для убедительности, придерживая локоть, и пошёл на выход.

      Неужели он что-то придумал? Но, что? И как он маякнёт? Не станет же кричать во весь голос: «Саня, беги!»? Одни вопросы и ни одного ответа. Но, самое главное, появилась надежда. А это дорогого стоит. А с сигналом Сашка разберётся.