Луна костяной волшебницы. Кэтрин Парди

Одива не должна получить костяную флейту. Особенно потому, что она больше озабочена потерей инструмента, чем своей дочерью.

      – Мы должны отправиться за Аилессой прямо сейчас. Если она еще жива, ей понадобится наша помощь.

      Одива резко отворачивается от меня.

      – Ты хоть понимаешь, что натворила, Сабина?

      – Я…

      Я отступаю назад. Одива никогда раньше не ругала меня. Она обрушивала всю свою злость на Аилессу.

      – Как ты могла допустить это? Ты тоже лишилась своих костей благодати?

      «Кости», не «костей». Она у меня одна. И это так жалко.

      – Я пыталась помочь, но меня ранили.

      – Это не оправдание. Ты должна была призвать свою благодать, чтобы она исцелила тебя.

      Я смотрю на нее с открытым ртом, совершенно не зная, что сказать. Мое тело покрывает засохшая кровь, а сил едва хватает, чтобы держаться на ногах. Благодать, полученная от саламандры, возможно, и ускорила мое исцеление, но полученные под Кастельпонтом раны оказались слишком глубоки.

      – Простите меня.

      Она качает головой и начинает расхаживать по двору. Ее платье взметается у ног при каждом шаге. Я едва узнаю женщину передо мной. Она совсем не похожа на хладнокровную и собранную matrone, которая правит нашей famille.

      – Это твой знак? – Ее наполненный яростью крик эхом отражается от стен пещеры.

      Я вздрагиваю, хотя она явно обращается не ко мне. Я не знаю, о каком знаке говорит Одива, но ее глаза цвета оникса обвиняюще смотрят в землю.

      Через пару мгновений трое старейшин – Дольсса, Пернелль и Роксана – выбегают во двор из разных туннелей. Их волосы и одежда перепачканы, а в глазах светится настороженность. Оказавшись во дворе, они тут же скользят по нему взглядом, словно выискивают опасность.

      – Все в порядке, matrone? – спрашивает Дольсса.

      Одива сжимает в кулаке кулон из красного драгоценного камня – или что-то подобное, что она прячет под вырезом своего платья.

      – Нет, не в порядке.

      Она с трудом втягивает воздух и ослабляет хватку.

      Взгляд Пернелль устремляется ко мне и останавливается на моем измазанном кровью лице.

      – Аилесса… что с ней?

      – Она жива, – отвечаю я.

      Прошу, Элара, пусть это окажется правдой.

      – Но ей нужна наша помощь, – добавляю я, а затем рассказываю им короткую версию произошедшего.

      Matrone сжимает руки и вновь принимается расхаживать по двору.

      – Разбудите остальных старейшин, – приказывает она трем Леуррессам. – А затем отправляйтесь на поиски моей дочери. Начните с… – она выразительно смотрит на меня.

      – Кастельпонта.

      Одива закрывает глаза.

      – Ну конечно же, Аилесса выбрала Кастельпонт.

      – Мы найдем ее, matrone, – уверяет Роксана и машет рукой своим спутницам.

      Они быстро скрываются в туннелях, чтобы собрать остальных. И я спешу вслед за ними.

      – Мы еще не закончили разговор, Сабина.

      Я застываю от ее слов, а затем поворачиваюсь к ней. Одива вернула свое самообладание,