Луна костяной волшебницы. Кэтрин Парди

раз более смертоносный, более страстный, более разгоряченный.

      Я отражаю его удары. Он отклоняет мои. Предплечье сталкивается с предплечьем. Теперь я не разгибаю локти, а быстро бросаюсь в новую атаку. Бастьен прекрасный учитель. И это погубит его. Ведь хищницы вроде меня самые хитрые ученики.

      Он легко ступает по узкому парапету. А сжигающая его жажда мести – сама по себе благодать.

      Как только я изучаю ритм его движений, то решаю рискнуть. Начинаю прикладывать больше сил, нанося удары. И Бастьен невольно начинает отступать назад. Может, он и храбр, но явно слабее меня. Я с легкостью могла бы переломать ему кости. Может, так и случится.

      Пот заливает его лоб. А с губ срываются стоны, когда он встречает каждый мой удар, блок или контратаку. Мне так и хочется подтолкнуть его к пределу, посмотреть, когда наступит переломный момент. И если Сабина ранена, у меня все еще есть возможность ей помочь. Прошу, Элара, пусть она окажется лишь ранена.

      – Спасибо за танец, mon amouré, – говорю я.

      – Ты называешь это танцем? – Бастьен атакует меня в лицо, а затем в ногу, ловко перекидывая ножи из руки в руку.

      – Прости, но разве это сражение? – Я уклоняюсь от обеих атак благодаря благодати горного козла. – Мне бы очень хотелось с тобой побороться, но, боюсь, у нас нет на это времени.

      – И почему же? Неужели ты устала? Неужели ты растеряла всю свою выносливость, лишившись одной маленькой птичьей косточки.

      Мои ноздри раздуваются. Он даже не представляет, с кем столкнулся.

      – Но у меня все еще осталась благодать тигровой акулы и огромного альпийского горного козла.

      – Сила, которую ты украла.

      – Сила, которую я заслужила.

      – Но и ее тебе не хватит, чтобы победить меня.

      Вены опаляет жгучая ярость. Пришло время попрощаться с жизнью, Бастьен.

      – Рада продемонстрировать, что это не так.

      Призвав благодать горного козла, я подпрыгиваю в воздух метра на три и стискиваю нож в двух руках. Свирепость и сила тигровой акулы наполняет тело. А взгляд не отрывается от Бастьена, стоящего на перилах внизу. С такой высоты он выглядит очень маленьким. Уязвимым.

      Бастьен встает в защитную стойку, а его глаза широко раскрываются в ожидании удара. И я обрушиваюсь на него.

      За мгновение до моей атаки он замахивается кулаком. Но моя скорость снижается. А напряжение, гудящее в теле, спадает. Он ударяет по моей руке, выбивая нож из пальцев. Тот падает в редеющий туман и лязгает о камни на дне русла реки.

      Пытаясь справиться с потрясением, я едва удерживаюсь на перилах. Мышцы сводит судорогой в знак протеста. В глазах слегка тускнеет. А энергия окружающего мира больше не будоражит тело, потому что шестое чувство исчезло.

      Акулий зуб! Его схватила сообщница Бастьена.

      – Сабина! – снова зову я.

      Слезы щиплют глаза, когда я вспоминаю обмякшую фигуру на земле. Она должна выжить.

      Я прощалась с мыслями об обряде посвящения. И не стану убивать Бастьена здесь и сейчас. Я выслежу его позже, даже если на это потребуется