Операция МРГ. Дмитрий Витальевич Виноградов

оленеводов…

      – Не хулиганьте, мне и так за вас влетело, – бабуля погрозила пальцем, – здесь царь жил, а не оленевод.

      – А мой дед его сверг, – якут закрыл фотоаппарат крышкой, – почему я должен платить?

      – А на какие деньги, мы картины будем по миру возить? Дорога нынче, какая дорогая. А ящики из дерева…, – стала отбиваться бабка.

      – Если бы в Якутию привезли, я бы заплатил.

      – Молодой человек идите.

      Между тем чиновник замедлил бег по залам. Остановившись возле античной скульптуры, он по привычке посмотрел на половой орган гиганта. Пенис размером с фалангу мизинца, грозно висел укутанный шкуркой.

      – Да, – в который раз удивился мужчина, – несчастные женщины Эллады.

      Прикинув, что если бы лепили с него, то пропорции мышц выглядели бы и скромнее, зато около скульптуры стояли бы женщины с цветами и носовыми платками.

      – А Малевича где повесили? – спросил он у очередного одувана с повязкой и биркой.

      – Выше, – одуванчик хоть и не спал, но глаза его едва перемещались, – в зале постмодернизма.

      – Очень хорошо, – слегка поклонившись, он юркнул в проход.

      Не тратя времени на пустяки висевшие где ни попадя, на дворян и царей, на их детей и жен, на фельдмаршалов и князей, на листья и грозди, на яблоки и хлеб, он оказался перед «Черным квадратом».

      – Умели же раньше рисовать, – констатировал чиновник, глядя на подпись.

      Приобретенный за миллион баксов, Малевич скромно висел на окрашенной суриком стене. Особенно выделялась рама. Мощная, без сучка и щелочки.

      – Гениально, – пробормотал посетитель сзади, – вроде бы обыкновенный квадрат… а сколько в нем смысла.

      – Что бы так писать, надо быть титаном, – согласился чиновник.

      – Что вы! Конечно! А «Девушки в поле» – это же апогей!

      – Абсолютный!

      – Это же социальный вызов! Нарисовать лица без ушей, глаз, носов и ртов!

      – Думаете, это связано с юстицией? Ни чего не вижу…не слышу…

      – Это связано с голодом, цензурой…

      – А нос?

      – Нос, скорее всего не связан ни с чем, но рисовать лицо без глаз, зато с носом, это не серьезно. Это уже не Малевич. В этом его и величие.

      – Несомненно, – чиновник достал лупу и уставился в подпись, – шедевр.

      – Если бы мастер знал, что его работы будут стоить миллионы, он бы их оставил детям.

      – Какие дети? – засмеялся чиновник, – Казимир был холост.

      – Да, но он жил не на Луне, и вокруг было очень много хорошеньких девушек.

      – Тогда была революция, – чиновник обнял интеллигента в очках и безрукавке.

      – Ни одна революция еще не отменила сексуального влечения.

      – А Октябрьская отменила, есть было не чего.

      – Да…художник умер в одиночестве, без привилегий и был похоронен в Немчиновке.

      – В 1935 году много народу умерло.

      – И среди них Малевич.

      – Но не они же среди него, – чиновник усмехнулся.

      – Прошу