Пьеса Ы. и стихи. Ольга Любарская

что любима

      Так трепетно и горячо,

      Спускается с потолка

      И так нежно —

      прямо под дых —

      целует.

      _______

      – Где же она?

      – Тихо, тихо ты, капитан,

      Выпадет зонд – и обеда

      не съешь,

      Ты и без этого таешь.

      Что ты всё киваешь,

      Как китайский болван? Поешь!

      Понимаешь, парень,

      Тут и ангел ахнет:

      Новенький памперс,

      Как поцелуй ребенка,

      свеж.

      Можешь принюхаться:

      Да он почти и не пахнет.

      _______

      Надо терпеть и молиться,

      Ты мне, капитан, поверь,

      Надо терпеть и молиться,

      И будет тебе удача.

      (Что же с ним делать?)

      – Да открыта, открыта дверь!

      (Только скажешь: «Лариса» —

      И он уже плачет.)

      _______

      Лучше сделаем ему

      В тихий час

      Наш тихий укол, укол,

      Пусть растёт у нас, как трава,

      Из кресла пусть прорастает.

      Правый глаз гол,

      Но левый ещё —

      как сокол.

      Ничего. Голова свисает,

      Слюна стекает.

      _______

      Спи, усни, наконец, капитан,

      капитан,

      Отплати им той же монетой

      В один талер.

      Ну их на хрен!

      Усни, ждут тебя кони там,

      Пусть несут тебя с этого света.

      Уже светает.

      Б-г <рассеянно>: Уже светает… Да, печально, горько. Но неизбежно!

      Ы: Новое – это добро?! Идёт великая отбраковка. Новые комсомольцы будут ездить на великие отбраковки, как раньше ездили на великие стройки.

      Б-г: Так это твой любимый поэт сказал:

      «Стар – убивать.

      На пепельницы

      черепа6».

      Ы: Всё отвращение, омерзение, которое ты создал как закон развития, обновления Вселенной… Творческое омерзение… Тебя бы самого – на свалку! Сам посиди в кресле среди облаков, и чтоб слюни капали на живот.

      Б-г: Ну, со мной ты не поссоришься. Не выйдет. Потому что я из бесконечности, примерно равной семи. Помнишь Станислава Павловича Красулю, твоего учителя химии?

      Ы: Он ошибался. Бесконечность примерно равна 8-ми а не 7-ми.

      Б-г: Но семь примерно равно восьми. И т. д.

      Ы: Да, мы записывали за ним Евангелие. А потом вручили ему, лет так примерно через семь-восемь, то есть через бесконечность, когда он совсем уже спился и попросил: «Дайте почитать!»

      Спился. Так и избежал креста. Его выгнали из школы за антисемитские выкрики, уже на самых подступах к белой горячке.

      Б-г: А что касается Яакова, то он, действительно, выполнял мою миссию.

      Ы: Я не люблю Яакова.

      Б-г: Но почему? Ведь он так трогательно ждал Рахель, семь лет да еще семь лет, служа Лавану.

      Ы: Трогательно? Чечевичная похлёбка? Трогательно? Но для меня Эсав в тысячу раз важнее Рахели. Ну да, тебе нравится

6

В. Маяковский. 50 000 000.