Вся эта жизнь. Рассказы. Александр Солин

по крайней мере, в той степени, в какой Вова ожидал. Но и та степень, которую он мог подметить, была ничтожна. Во всяком случае, пока.

      – Ты хочешь заняться любовью сейчас или позже? – пропела Адель, не меняя позы, где ее сжатые обнаженные коленки склонились немного вбок, служа поддержкой для тонких, уложенных одна на другую ладоней.

      – Позже, если вы… ты не против.

      – Как хочешь. Ты куришь?

      – Я? Да, но сейчас нет.

      – Я тоже не курю. Это вредно для здоровья.

      – Очень хорошо! Кстати, ты торопишься?

      – Но это зависит от тебя! – удивленно вздернула интонацию жрица любви.

      – Тогда давай сначала поужинаем! Что скажешь?

      – Конечно, раз ты хочешь. Мы пойдем в ресторан?

      – Нет, я закажу в номер. Что бы ты хотела?

      – Какую-нибудь рыбу и салат.

      – Очень хорошо!

      Вова снял трубку и перечислил все, что положено, включив туда шампанское, клубнику и десерт. Адель с симпатией взглянула на Вову.

      – Очень мило с твоей стороны, – мурлыкнула она. – Если хочешь, я могу раздеться и ужинать нагишом!

      – Нет, нет, не надо! – покачал Вова рукой. – Спасибо, не надо! Потом.

      – Как хочешь. Тогда, если у нас есть время, я могу пройти в ванную?

      – Ну, конечно! Тебе нет нужды об этом спрашивать!

      – Спасибо.

      И подхватив сумочку, она исчезла.

      3

      Пока Адель отсутствовала, гарсон принес ужин и сервировал стол. Открыв шампанское, он пожелал бон аппети и удалился. Вова защелкнул за ним дверь и вернулся к столу. Приятное возбуждение владело им, оттеснив боль далеко на задний план. Прислушиваясь к тусклым звукам, доносившимся из-за двери, он представил некоторые ее действия и позы, которые она могла принимать, готовя себя к продаже, ее общение с биде и зеркалом, тонкие пальчики, массирующие грудь, живот и прочие места, куда любят забираться мужские руки. Представил и застеснялся.

      Дверь открылась, вышла Адель. Она что-то с собой сделала – перед ним стояло свежее, невинное французское существо, собирающееся с папочкой на прогулку.

      «Это черт знает что! Это что-то дикое и противоестественное, то, чем она занимается!» – не выдержал Вова, а вслух сказал:

      – Ты очаровательна, Адель!

      И предложил ей стул.

      – Мерси! – только и сказала она, присаживаясь.

      Шармант, шармант, шармант!.. Впрочем, в его нынешнем положении все девушки шармант. И Вова, совсем забыв, что ему скоро помирать, принялся потчевать гостью, заходясь в галантности и захлебываясь в учтивости. Между ними завязался живой отвлеченный разговор, совершенно в стороне от меркантильного повода их знакомства, дар взаимного внимания, каждой минутой доставляющий Вове крепнущую радость бытия. Вова был блестящий рассказчик, и казалось, только для того и пригласил эту молодую француженку, чтобы блеснуть перед ней искусством жить. Он в таких заковыристых красках, линиях и плоскостях поведал ей свою жизнь, что перед ней ожил портрет веселого, неунывающего