Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы. Глен Кук

в доме казались свежими, что подтверждало слова ливрейного Тарпа.

      – Вам неизвестно, где она может находиться?

      – Откуда? Я даже не знал ее имени, пока вы мне не сказали.

      – Благодарю вас за ваше внимание и потраченное на нас время. Попытаемся отыскать ее как-нибудь еще.

      – Для чего вам потребовалась эта мачушка?

      Пока я обдумывал ответ, Морли выпалил:

      – Чтобы бросить ее в болото и посмотреть, как запрыгают лягушки.

      – Мы представляем интересы душеприказчиков в завещании, по которому она является основной наследницей.

      – Обожаю, когда ты изъясняешься юридическими непристойностями. – Морли перевел нашему новому приятелю: – Она унаследовала кучу денег. – Почти превратившись в чревовещателя, он прошипел мне: – Врежь ему цифрой, посмотрим, как он вытаращит глаза.

      – Это составит примерно сто тысяч марок, за вычетом гонорара душеприказчиков.

      Глаза он не вытаращил. Даже не мигнул. Наш друг просто сказал:

      – А я-то думал, что уже слыхал все идиотские шутки.

      Я тоже повторил:

      – Благодарю вас за ваше внимание и потраченное на нас время, – и направился в сторону улицы.

      – Куда дальше? – поинтересовался Морли.

      – Поспрашиваем в домах на противоположной стороне. Те, кто там живет, знали это семейство. Может, что-нибудь подскажут.

      – Если они тоже не съехали. Сделал выводы об этом парне?

      – Пока воздержусь, надо побеседовать с другими людьми.

      В следующем доме у нас состоялась не такая воинственная, но такая же бесполезная беседа. Живущие там люди переехали в этот район всего год назад и знали о Кронках лишь то, что Кляус был убит во время последнего вторжения венагетов.

      – И что ты об этом думаешь? – спросил я, развернув экипаж и направив его назад, в сторону обиталища павлинов.

      – О чем?

      – Они сказали, что Кронк был убит «во время последнего вторжения венагетов», а не «убит венагетами».

      – Неточность, проистекающая из лености ума. Без сомнения.

      – Не исключено. Но это тот нюанс, который стоит принять во внимание. Именно из таких деталей создается полная картина. Они подобны отдельным мазкам кисти художника.

      Павлины засекли нас и теперь орали в тринадцать дьявольских глоток. Они вопили так, словно у них много лет не было повода покричать.

      – Господи, – прошептал я, – да она вовсе не изменилась!

      – Она всегда была такой старой уродиной? – спросил Морли, уставясь на женщину на балконе, которая следила за нашим приближением.

      – Не изменила даже одежду. Будь с ней осторожен. Она наполовину халдер и что-то вроде ведьмы.

      Маленький человечек в зеленом сюртуке и длинном колпаке перебежал нам дорогу. Он что-то верещал на непонятном мне языке. Морли поднял камень, чтобы запустить им в человечка, но я его остановил:

      – Что ты делаешь?

      – Это же паразиты, Гаррет. Пусть они бегают на задних лапах и издают звуки, напоминающие речь, но они всего лишь паразиты. Не лучше крыс.

      Но камень