Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли. Стивен Кинг

себе в уголке, как вдруг Браун сказал:

      – Ну вот. Ты мне все рассказал. Теперь тебе легче?

      Стрелок невольно вздрогнул.

      – А с чего ты решил, что мне плохо?

      – Ты – человек. Ты так сказал. Не демон. Или ты, может, солгал?

      – Я не лгал. – В душе шевельнулось какое-то странное чувство. Ему нравился Браун. Действительно нравился. Он ни в чем не солгал ему. Ни в чем. – А кто ты, Браун? То есть на самом деле.

      – Я – просто я, – спокойно ответил тот. – Почему ты всегда и во всем ищешь какой-то подвох?

      Стрелок молча закурил.

      – Сдается мне, ты уже совсем близко к этому своему человеку в черном, – продолжал Браун. – Он уже доведен до отчаяния?

      – Я не знаю.

      – А ты?

      – Еще нет. – Стрелок взглянул на Брауна с едва уловимым вызовом. – Я иду, куда надо идти, и делаю то, что должен.

      – Тогда все в порядке. – Браун перевернулся на другой бок и заснул.

      XIX

      Утром Браун накормил его и отправил в дорогу. При свете дня поселенец выглядел как-то чудно: со своей впалой грудью, опаленной солнцем, выпирающими ключицами и копной вьющихся красных волос. Ворон пристроился у него на плече.

      – А мул? – спросил стрелок.

      – Я его съем, – сказал Браун.

      – О'кей.

      Браун протянул руку, и стрелок пожал ее. Поселенец кивнул в сторону юго-востока.

      – Ну что ж, в добрый путь. Долгих дней и приятных ночей.

      – Тебе того же вдвойне.

      Они кивнули друг другу, и человек, которого Элли звала Роландом, пошел прочь, со своими верными револьверами и бурдюками с водой. Он оглянулся всего лишь раз. Браун с остервенением копался на своей маленькой кукурузной делянке. Ворон сидел, как горгулья, на низенькой крыше землянки.

      XX

      Костер догорел. Звезды уже бледнели. Ветер так и не угомонился. У ветра тоже была своя история, которую он рассказывал в пустоту. Стрелок перевернулся во сне и снова затих. Ему снился сон – сон про жажду. В темноте было не видно гор. Ощущение вины притупилось. И сожаления – тоже. Пустыня их выжгла. Зато стрелок постоянно ловил себя на том, что он все чаще и чаще думает о Корте, который научил его стрелять. Корт умел отличить белое от черного.

      Он снова зашевелился во сне и проснулся. Прищурился на погасший костер, чей узор наложился теперь на другой – более геометрически правильный. Он был романтиком. Он это знал. И ревниво оберегал это знание. Этот секрет он раскрыл очень немногим за долгие годы. И среди этих немногих была Сюзан, девушка из Меджиса.

      Это, само собой, вновь навело его на мысли о Корте. Корт уже мертв. Они все мертвы. Он – последний. Мир изменился. Мир сдвинулся с места.

      Стрелок закинул дорожный мешок за плечо и двинулся дальше.

      Дорожная станция

      Глава 2 Дорожная станция

      I

      Весь день у него в голове крутился один детский стишок – такая сводящая с ума напасть, когда какие-нибудь строчки привязываются к тебе