Пейзаж с видом на кладбище. Василий Вялый

пернатым корму и возвращался в мастерскую. Глаза рабочего светились теплом и тихой радостью.

      – Покормил скотину, Божий человек? – не предполагая немедленного ответа, спрашивал Калошин и хлопал напарника по плечу. Гришка веником обметал с сапог налипший снег, слегка кивал головой и чему-то улыбался. Виталий задумчиво морщил лоб. – Согласен, что порой молчание красноречивее всех наших слов, и людям иногда более понятны жесты, чем слова. – Он в недоумении разводил руками. – Но однажды, когда я в шутку предложил помощнику отдать корку хлеба не собакам, а Белошапке на закуску, Гришка сказал мне, что нет у человека преимущества перед животными: и те умирают, и эти. После таких слов действительно можно не говорить годами. – Калошин с некоторым умилением посмотрел на напарника. – Во всем он видит скрытую духовность тварного мира.

      За мастерской скульптора находилась небольшая комнатка с шатким столом посредине и парой колченогих табуреток. В углу стояло несколько лопат и деревянные козлы – на них ставили гроб с покойным, прежде чем опустить его в могилу.

      Хозяевами этого крохотного помещения были могильщики, как их называли на местном диалекте – копачи. Червон и Юрка являлись полной противоположностью друг другу, хотя в прошлой – докладбищенской – жизни оба были спортсменами. Высокий, атлетичный Червон некогда был гордостью города. Одно время его имя – Виктор Червоненко – участника Олимпийских игр, призера чемпионата Европы, чемпиона страны по метанию диска не сходило со страниц газет и экранов телевизоров. Но серьезная травма перечеркнула все дальнейшие мечты и планы. Как-то незаметно короткая профессиональная деятельность чемпиона остановилась на последнем пункте связи – спортинструктор-грузчик-могильщик. Выход обуревавшим его горьким чувствам был найден чисто русский – он начал пить. Сперва крепко, а затем беспробудно. Ведь, как известно, последствия значительных карьерных перепадов легко топятся в вине. В чем Червон, собственно, и преуспел. Жесткое пьянство нанесло ощутимый удар по умственным способностям спортсмена, которыми он и раньше не блистал. Ничем не прикрытая его ископаемость была очевидной. «Много в теле, ничего в голове», – буркнул как-то вслед Червону Калошин. Не отставал от него в пристрастии к рюмке и коллега по лопате. Юрка – бывший боксер-легковес. Причем, неплохой боксер. Худой, жилистый, злой; он мог в уличной потасовке управиться с двумя-тремя амбалами. В одной из таких драк Юрка сломал челюсть сыну высокопоставленного местного чиновника, что немедленно сказалось на его свободе: несмотря на усилия знакомых адвокатов, обвиняемый получил четыре года тюрьмы. Правда, через пару лет он вышел на свободу по амнистии, но со спортом было покончено.

      Червон в это время уже работал на кладбище и когда у Юрки закончился срок, он пригласил приятеля к себе в напарники. Работали они споро и быстро – физической