Избранное. Стихи, песни, поэмы. Александр Городницкий

этим примириться

      Всё же не могу.

      Как мы песни пели

      В доме на Неглинной

      И на летнем чистом

      Волжском берегу!

      Мы болезни лечим,

      Мы не верим в бредни,

      В суматохе буден

      Тянем день за днём.

      Но тому не легче,

      Кто уйдёт последним, –

      Ведь заплакать будет

      Некому о нём.

      Нас не вспомнят в избранном –

      Мы писали плохо.

      Нет печальней участи

      Первых петухов.

      Вместе с Юрой Визбором

      Кончилась эпоха –

      Время нашей юности,

      Песен и стихов.

      Нам с годами ближе

      Станут эти песни,

      Каждая их строчка

      Будет дорога.

      Снова чьи-то лыжи

      Греются у печки,

      На плато полночном

      Снежная пурга.

1985

      Герой и автор

      Учебники нас приучают с детства,

      Что несовместны гений и злодейство,

      Но приглядитесь к пушкинским стихам:

      Кто автор – Моцарт или же Сальери?

      И Моцарт и Сальери – в равной мере,

      А может быть, в неравной, – знать не нам.

      Определить не просто нам порою

      Соотношенье автора с героем, –

      С самим собой возможен диалог.

      И Медный Всадник скачет, и Евгений

      По улице бежит, и грустный гений

      Мицкевича всё видит между строк.

      Из тьмы полночной возникают лица.

      Изображенье зыбкое двоится.

      Коптит лампада, и перо дрожит.

      Кто больше прав перед судьбою хитрой –

      Угрюмый царь Борис или Димитрий,

      Что мнением народным дорожит?

      Не просто всё в подлунном этом мире.

      В нём мало знать, что дважды два – четыре,

      В нём спутаны коварство и любовь.

      Немного проку в вырванной цитате, –

      Внимательно поэта прочитайте

      И, жизнь прожив, перечитайте вновь.

1985

      На даче

      Натану Эйдельману

      Мы снова на даче. Шиповник растёт на опушке,

      Где прячутся в травах грибы, что зовутся свинушки.

      Прогулки вечерние и разговор перед сном

      О первенстве мира по шахматам или погоде,

      Опилки в канаве, кудрявый салат в огороде

      И шум электрички за настежь раскрытым окном.

      Сосед мой – историк. Прижав своё чуткое ухо

      К минувшей эпохе, он пишет бесстрастно и сухо

      Про быт декабристов и вольную в прошлом печать.

      Дрожание рельса о поезде дальнем расскажет

      И может его предсказать наперёд, но нельзя же,

      Под поезд попав, эту раннюю дрожь изучать!

      Сосед не согласен – он ищет в минувшем ошибки,

      Читает весь день и ночами стучит на машинке,

      И, переместившись на пару столетий назад,

      Он пишет о сложности левых влияний и правых,

      О князе Щербатове, гневно бичующем нравы,

      О Павле, которого свой же убил аппарат.

      Уставший от фондов и дружеских