Там, где ты нужен. Брюс Кэмерон

в чем виноват Берк?

      – Не могу объяснить.

      – Ты что-то не договариваешь, я вижу.

      Грант повернулся и посмотрел в переднее стекло. Я проследил за его взглядом, но Берка не увидел и его запаха не почувствовал. Его там не было.

      Бабушка покачала головой.

      – Когда вы, ребята, были маленькими, я приходила в ужас от того, как вы друг друга мутузили. Теперь вы достаточно выросли, Грант, чтобы калечить друг друга по-настоящему.

      – Я знаю.

      – Ты не вправе срывать свое раздражение на Берке.

      – Я плохой человек, бабушка?

      Бабушка сухо засмеялась.

      – Думаю, старые люди порой забывают, что детство не только игры и веселье. Вам приходится справляться с кучей проблем. Но причинять боль другим, потому что внутри вы причиняете боль себе, – это не решение проблемы. Я не думаю, что в глубине души ты плохой человек, Грант. Но если ты снова почувствуешь такое желание, сдержи себя. И неважно, что ты прав, если ты позволяешь себе совершать такие ужасные поступки.

      Грант выскользнул из машины, и бабушка тоже вышла, но не дала мне последовать за собой. Я наблюдал за ними через окно.

      – Я люблю тебя, бабушка, – сказал Грант, обнимая ее. Я вилял хвостом, потому что они обнимались.

      Грант убежал. Бабушка села за руль, а я вскочил на соседнее сиденье и стал выглядывать белок и другую добычу. Мы навестили хороших людей, но никаких угощений не было. После мы поехали домой, чтобы вздремнуть, а затем пришла пора снова кататься на машине. Обычно две поездки в один день – это замечательно, но я волновался о Берке. Вернется ли он когда-нибудь домой? Мы забрали Гранта, и тогда я снова сел сзади вместе с бабушкой. Я гадал, поедем ли мы дальше за Берком, и не ошибся! Он ждал перед большим зданием. На каменных ступеньках по-прежнему сидели дети, хотя их было уже не так много. Бабушка держала меня крепко, и это наводило на мысль, что мне не следует покидать машину, но я вырвался, подбежал к Берку и, вскочив ему на колени, стал облизывать его лицо.

      – Все! Хватит, Купер! – отплевывался он.

      Когда Грант отъехал, бабушка наклонилась вперед и коснулась плеча Берка.

      – Как прошел первый день?

      Он повернулся и посмотрел на нее.

      – Это было ужасно.

      Глава десятая

      Берк казался расстроенным. Я внимательно смотрел на него, желая лизнуть или сделать «Помогай!», или еще что-нибудь, чтобы его плохое настроение прошло.

      – О господи, – сказала бабушка. – Они вели себя жестоко?

      Берк покачал головой.

      – Нет, еще хуже. Все были такими милыми. За обедом все хотели сесть со мной и хвалили мою инвалидную коляску, как будто это «Феррари» или вроде того. Десять человек пригласили меня к себе домой после школы, подчеркнув, что, разумеется, будут рады видеть меня на вечеринках. Особенно рады. Что, черт возьми, это значит? «Особенно рады». Тебе либо рады, либо нет.

      Грант засмеялся.

      – Я думаю, они просто старались быть дружелюбными, дорогой, – сказала бабушка.

      – И Грант был прав. Все сидят на ступеньках перед входом. Те, что покруче, –