Там, где ты нужен. Брюс Кэмерон

поднял руки и уронил их на колени.

      – По-моему, я и так уже наказан.

      – А вот этого не надо. Никакой связи. Никакого интернета. Надоест, почитай книжку, их там целая полка.

      Папа Чейз и Берк были оба злые. Мне было тревожно, я надеялся, что присутствие хорошего пса может разрядить ситуацию.

      – Я пытаюсь научить вас, мальчики, не принимать все как должное. Мы едва держимся. Понятно? Мы не можем бросать деньги на ветер без веской причины.

      Грант вдохнул.

      – Это я, э-э, подсказал ему. Чтобы посмотреть, как оно может разогнаться.

      Папа Чейз поджал губы и покачал головой.

      – Я очень разочарован в вас, ребята. Ты, Грант, тоже наказан.

      Грант и Берк оба смотрели в пол, хотя там не было ничего такого, что было можно съесть или покатать. Впрочем, позднее Грант сунул мне под столом несколько кусочков теплой курочки.

      Я понял, что что-то изменилось в то утро, когда Берк сказал мне сделать «Рядом!», чтобы залезть под душ, потом сидел под льющейся водой, а затем надел одежду, пахнущую по-новому. «Школа», – твердили все. Видимо, мы делали Школу – что бы это ни означало. Затем мы поехали на машине. Грант был за рулем, Берк сел впереди, а мы с бабушкой – сзади. Утро было теплое, и бабушка пахла беконом, который она приготовила мальчикам на завтрак. Увидев в окне собаку, я ее облаял, а потом мы проезжали мимо козьего ранчо, и его я тоже облаял.

      – Просто скажи им, что ты мой брат. Меня все учителя любили, – сказал Грант.

      – Я скажу им, что ты мой брат, и они отправят меня прямо в кабинет директора школы.

      Я увидел белку!

      – Купер! Хватит лаять, идиот, – рассмеялся Берк. Наверное, он пытался сказать мне, что тоже увидел белку, решил я.

      Грант остановил машину. Я с интересом наблюдал, как он подошел с креслом к двери Берка и помог ему усесться – это была человеческая версия «Рядом!». Мы припарковались перед большим зданием с огромным количеством каменных ступенек. Мне не терпелось выпрыгнуть и помчаться вверх, потому что на каждой ступени сидели дети возраста Берка, однако меня заперли в машине вместе с бабушкой, а ей, судя по всему, не хотелось никуда идти. Я оперся лапами о стекло и смотрел, как Грант куда-то повез Берка. Я громко заскулил, забыв о других детях. Я должен был быть с Берком!

      – Все в порядке, Купер, – бабушка погладила меня рукой, пахнущей беконом.

      Грант вернулся без Берка.

      – Сядешь вперед?

      – Поменяемся, когда доедем. Купер, сиди тихо.

      Грант повернулся и положил руку мне на спину.

      – Купер, лежать!

      Я съежился. Все, что я делал, представлялось неправильным, и мой мальчик пропал, и Грант с бабушкой, казалось, сошли с ума. Куда подевался Берк?

      Она погладила меня по голове, и я облизнул ей руку, почти распробовав вкус бекона.

      – Берку непросто, сам знаешь, – сказала она после паузы. – Его действительно тошнит при мысли, что его увидят в инвалидной коляске.

      – Не понимаю. Он всю жизнь в инвалидной коляске. Он ездил на дни рождения, на футбольные матчи и никогда не смущался.