Встала страна огромная. Павел Андреевич Кольцов

позвал Гординский командующего взводом лейтенанта, воевавшего под его началом еще в чине командира танка в той же Польше. – Пойдешь с артиллерией, они тебе дорогу покажут. Нужно немцев от их гаубиц отогнать, если они сами еще не разбежались. Как справишься – двигаешь вот здесь, по просеке, (на карте не видно, но наши товарищи уверяют, что она есть) вдоль их артиллерийских позиций, на север, и выходишь из леса. Там мы с тобой и встретимся. Артиллерия говорит, что они эту просеку двумя подбитыми немецкими танками закупорили. Как-нибудь обойдешь, проломишься. Действуй.

      Два танковых взвода и командирская машина Гординского с опять оседлавшим их десантом, взревев моторами, пошли, вытянувшись в походную колонну, между ручьем и рощей на север, а взвод Попова с пристроившимся сзади обозом из конских упряжек густо обсаженных батарейцами залязгал гусеницами вверх по пологому склону, по сжатой деревьями просеке. Отвоевывать брошенные гаубицы двинулись не все артиллеристы, полтора десятка красноармейцев под командованием старшины остались охранять лежачих раненых и сгруженное с подвод и прочих упряжек казенное имущество. Вместе с батарейцами попросился повоевать и спасенный ими летчик-штурмовик. А чего в тылу отсиживаться? Лебедеву в придачу к его несерьезному в бою штатному ТТ выделили трофейный карабин и подсумки со снаряженными обоймами.

      На передний танк в качестве проводника взобрался сержант Гороховский. Не забывая следить за дорогой, Лева с любопытством рассматривал оружие тесно сгрудившегося вокруг десанта. Привычных ему мосинских карабинов или винтовок не было вовсе. Не было и ручного ДТ с широкой плоской тарелкой сверху. У невысокого пехотного лейтенанта через плечо висел коротенький цельнометаллический вороненый автомат с дырчатым кожухом вокруг ствола, откидным наверх прикладом и секторным, как у ППД, магазином. Верзила пулеметчик раздвинул сошки и поставил на башню тоже совершенно незнакомый Леве, более короткий, чем пехотный дегтярев, ручной пулемет. Перед прикладом у пулемета имелась пистолетная рукоятка, а вместо широкой и плоской тарелки магазина сверху, снизу висел толстый барабан, из которого слева в приемник змеилась металлическая лента, набитая блестящими латунью и томпаком патронами. Что больше всего Леву удивило, так это размер остроголовых патронов в ленте: и не винтовочный, и не пистолетный – какой-то средний. Остальные красноармейцы были вооружены необычными автоматами с деревянными ложами и прикладами. Автоматы были немного длиннее, чем виденный им когда-то ППД, с пистолетными рукоятками и с более широкими изогнутыми магазинами внизу. Судя по ширине рожков, набиты они были такими же патронами, как и стоящий на башне ручной пулемет.

      – Слышь, служивый, – крикнул Лева, прорываясь сквозь рокот дизеля, стоящему рядом с ним за башней сержанту, – а что это у вас за оружие такое? Никогда такого не видел.

      – У лейтенанта, – сержант кивнул в сторону своего молчаливого командира, – пистолет-пулемет Судаева, ППС. У нас у всех – автоматы Симонова, АС. А у пулеметчика