Встала страна огромная. Павел Андреевич Кольцов

Обозначившие себя вспышками вражеские машины обращали на себя внимание сразу нескольких советских командиров и наводчиков и быстро получали ответную порцию стали, начиненной тротилом.

      Когда встречный огонь полностью прекратился, Гординский приказал перейти с бронебойных на осколочно-фугасные выстрелы без колпачков, с взрывателями, поставленными на осколочное действие. Их встающие между деревьями темные разрывы порядком добавили рукотворного хаоса. Наводчики слегка приподняли длинные, с утолщениями эжекторов на концах стволы и выдали еще по нескольку залпов вглубь леса, на авось. Отбой. Командир роты снова высунулся из люка, прикрываясь по грудь крышкой, и в бинокль удовлетворенно оглядел получившуюся картину. Прямо, красота. Даже гордость берет за свою страну в целом и ее бронетанковые силы в частности. В километре дымно горела фашистская техника, и на опушке, и между ней и ручьем. Кто где свой снаряд получил, тот там и исходил огнем и копотью. Живых солдат противника в бинокль не наблюдалось, разве что, могли в окопах притаиться. Хотя вряд ли. Скорее, в лес убежали.

      Комроты Гординскому было приказано уничтожить затаившегося на северо-восточной опушке рощи противника, потом обойти рощу вокруг, добивая уцелевших, но, не углубляясь в нее, и не отпуская далеко от себя десант. По выполнении задачи «со всех гусениц» догонять свой батальон.

      Когда стрельба окончательно утихла, и над открытыми люками появились довольные лица в черных шлемофонах, к танкам вышли несколько красноармейцев во главе с младшим лейтенантом. Среди них выделялся богатырским размером тела, сверкающей медалью на груди и трофейным германским автоматом сержант. Поздоровались. Горячо поблагодарили.

      – Что дальше думаете делать? – спросил Доротов.

      – Имею приказ обогнуть вашу высотку и проверить отсутствие целой немецкой техники и живых фашистов. Если еще таковые обнаружим – будем уничтожать или пленить. Потом должны догонять своих.

      – А вы нам еще не поможете? Самую малость?

      – Чем?

      – Да… – помялся Доротов. – Гансы гаубицы наши захватили. Хотелось бы вернуть обратно. Но если фашисты там остались – сами мы их не отобьем.

      – Карта местности есть? – спрыгнул на землю, разминая ноги, Гординский. – Покажите, где ваши гаубицы. (Доротов показал).

      – Ваши бойцы пойдут отбивать? – спросил танкист. – Сколько вас?

      – Полтора взвода под ружьем наберется, – ответил артиллерист. – Но часть из них – кашевары, обозники да ездовые.

      – Ладно, обозники, так обозники. Оружие хоть у всех? Не побросали, когда от своих гаубиц улепетывали? – хмыкнул Гординский.

      – Не побросали, – слегка обиделся задетый несправедливым укором Доротов. – У всех оружие. Карабины и пистолеты. И даже трофеями разжились (он гордо мотнул головой на Гороховского с МП-40 поперек широкой груди). Есть еще два немецких пулемета с лентами, их же гранаты и винтовки.