Тайны Реннвинда. Проклятие дня. Лена Сокол

Я скоро умру, а тебя беспокоит чье-то мнение?

      – Да я пытался понравиться твоей матери, а она… сразу в штыки!

      – А ты не пробовал помолчать? – Хмыкает Сара. – Глядишь, сошел бы за умного.

      Хельвин так шумно выдыхает, что эти двое тут же притихают и прикусывают языки.

      Он встает, подходит к крошечному окошечку, занавешенному красным шелковым платком с узорами и с интересом разглядывает местность: кусты, деревья, развалины старых домов, по которым пляшут редкие солнечные лучики.

      – Это уединенное место мало похоже на крепость. – Говорит парень. – Саре нужна защита.

      – И ты каждый день ходишь отсюда в школу пешком? – Улле поворачивается к Саре. – Одна?

      – У меня нет личного водителя. – Девушка пожимает плечами.

      Скрипит дверь, и мы поворачиваемся на звук. Это вернулась Анна, в ее руках холщовый мешочек.

      – Нужно убрать все со стола. – Командует женщина.

      Сара, зная нрав матери, подрывается первой, я – следом. Мы хватаем посуду и книги и составляем их на полки. Ульрик, сообразив, что за расторопность тоже может заработать пару очков, хватает со стола тяжелую швейную машинку и относит к дальней стене.

      – Ты все равно мне не нравишься, – буркает Анна, наблюдая за тем, как парень деловито отряхивает руки.

      – Я никому не нравлюсь с первого взгляда. – Парирует он, широко улыбнувшись ей. – Даже Саре пришлось сначала приглядеться ко мне.

      – А у нее с детства проблемы со зрением. – Уголками губ вниз «улыбается» ему Анна.

      Она поправляет столик и вываливает на него золу из мешочка.

      – Что это? – Склоняется над столом Бьорн, вглядываясь в крохотные темные пылинки.

      – Это наш кот. – Бросает цыганка без тени смущения. – Повезло, что не успели развеять его прах над долиной.

      Я вижу, как Улле брезгливо морщится, а вот на лице Хельвина не дергается ни единый мускул.

      – Мне точно придется сделать это? – Уточняет Сара.

      – Я же должна знать, что угрожает моей дочери. – Кивает на кучку изгари цыганка.

      Девушка вздыхает. Там, посреди золы и пепла, видны костные остатки животного. Закусив губу, Сара делает шаг и решительно опускает ладони в черную пыль. Давит, чтобы лучше отпечаталось, и отходит на шаг назад, а затем переворачивает руки.

      Мать хватает ее за запястья и притягивает к себе. Она наклоняется ниже и впивается взглядом в рисунки на руках. Ведет глазами по черным пятнам и линиям, повторяющим кожные рельефы ладоней дочери.

      Сара почти не дышит, боится смотреть на свои руки – глядит в потолок.

      – Ну, что там? – Не выдерживает Ульрик.

      – Тс-с! – Цыкает на него цыганка.

      Он рычит, отходя в сторону.

      Мне тоже любопытно, но, сколько я не смотрю на грязные темные разводы на ладонях Сары, они остаются лишь грязными темными разводами.

      – Мне нужно время подумать. – Наконец, изрекает Анна.

      Отпускает руки дочери, уходит за ширму и начинает греметь ящиками шкафа.

      – Что это значит? – Шепчет Улле,