За дверью. Максим Сергеевич Евсеев

выражало ничего, кроме адской душевной боли. Даже Михаил Иванович, до сего момента недвижимый и уверенный, проникся к женщине и ее горю. Его голос стал более заботливым и мягким.

      – Леша Герасимов, из параллельного класса, он к ней часто приходил, игрались они там. То в дочки-матери, то в казаков-разбойников. Смотрела на них и радовалась, пока сегодня на с утренней смены не пришла.

      Мужчина опустил голову, у него задрожали руки. Опытному психологу с 25-летним стажем работы тоже оказалось не под силу остаться бесстрастным.

      – Скажите, а вы кем работаете и во сколько домой возвращаетесь? – Спросил он.

      – Я бухгалтер в компании "Петрокачество". А смена у меня… как и у всех, до 18 часов. Просто отпустили на час… пораньше, плохо мне стало там, тошнило… Впрочем, сейчас это не имеет значения. – Женщина не могла перестать плакать, каждое слово ей давалось с трудом, но она продолжала. – Пришла. Как помню. В половину шестого и увидела в комнате… Я просто не знаю. Простите.

      Светлана Юрьевна наклонила тело вниз и, не в силах держаться, упала на диван и разрыдалась с новой силой. Женщина не выдержала давления обстоятельств, воли судьбы. Она не хотела больше отвечать на вопросы этих людей в погонах. Они все равно ничем ей помочь не могут. Ноги Светланы Юрьевны поджались, спина затряслась. Женщина полностью ушла в свое горе. Ее нет в этом лживом и жестоком мире.

      Михаил, все время беседы старавшийся держаться уверенно, присел на стул и опустил голову, взявшись за нее обеими руками. Он ощущал сильную сонливость и вполне мог отключиться. Но из полузабытья в чувство его привел голос сержанта Глебова.

      – Товарищ капитан, что дальше делать?

      Глебов стоял в зале с фотоаппаратом. А сзади него в проеме детской комнаты беззаботно доставал сигарету Степан Викторович.

      – Не кури там. На улицу выйдете. – Крылов усталым голосом обратился к Глебову. – Прибери тут все, и еще, у вас тут есть хоть какой-то криминалистический отдел?

      – Только я. – Ответил из глубины квартиры Степан Викторович. – Именно поэтому всем дерьмом приходится заниматься именно мне. Например вскрытиями и выносом трупов.

      Капитан через силу привстал и хмуро произнес:

      – Как покурите, приберите здесь все.

      Михаил поднялся и медленно потащил свое полноватое тело к выходу. Руки он положил в пальто и стал копошиться в карманах по своей давней привычке. Все случившееся с ним за день казалось ему какой-то странной жестокой игрой, из которой он все никак не может выбраться или победить. Сейчас хочется только отдохнуть и выпить. А милее небольшой сигаретки во рту ничего на этой планете не существует.

      – Саня. – Обратился он на "ты" к Бельцеру. – Пойдем со мной, тут еще есть кое-что.

      Александр Германович удивленно посмотрел в коридор и посмотрел на немного шатающегося гостя из Питера. Неужели следователь за несколько часов настолько освоился, что уже решил называть его на "ты"? Впрочем, вопрос для Бельцера все же сейчас не самым важным.

      Многоопытный психолог скрипя