Основание. Алексей Викентьевич Войтешик

терпящим отказа, но в то же время как можно мягче произнес отец.

      Судя по тому, как его единственный наследник хмуро сдвинул брови, становилось понятным, что разговаривать сейчас он не имел ни малейшего желания.

      – Мы, – неохотно ответил, отворачиваясь к окну, Роберт, – мы с тобой, папа, сегодня уже наговорили. На целую жизнь наговорили…

      Сэквелл-старший, намеревавшийся было выпить, вдруг замер с рюмкой в руке, после чего поставил наполненную шотландским виски посуду обратно на читальный столик.

      – Сынок, – произнес он с интонацией, от которой у Роберта по спине пробежали мурашки, – я …я бы хотел ошибаться, но вполне может случиться так, что твои слова станут правдой. Вот уже полдня две повитухи и с ними наш главный, наш, – уточнил старик Сэквелл, – лучший доктор мистер Холл сражаются за жизнь несчастной Изабеллы. И виной тому, мой мальчик, только мы с тобой, вернее, я со своей долей вины, и ты – со своей. Тебе не следовало ходить в тот дом!

      Сердце Роба словно бросили на сковородку. Ему захотелось крикнуть: «Как?! Как ты можешь, отец? Там, внизу… а ты продолжаешь творить мне эту глупую выволочку!?»

      Проявив недюжинную выдержку, молодой Сэквелл сдержанно возразил:

      – Думаю, сейчас не время обсуждать это.

      – Нет, время, – жестко оборвал его отец. – Самое время. Повторяю, тебе нельзя было пока входить в тот дом.

      Роберт лишь неуверенно приподнял руки.

      – Но почему? – тихо, боясь очередной бури, спросил он. – Ты же строишь его именно для меня? Для моей семьи.

      – Все верно, – сэр Джон протянул руку и, словно заливая невидимый огонь внутри себя, вылил содержимое рюмки прямо в пищевод. По уму, надо было бы дать обжиться в глотке добротному настою, томившемуся долгое время в дубовой бочке, привыкнуть к нему, чтобы благодатное тепло и успокоение медленно и равномерно разлились по его измученной жизнью утробе, но время не терпело! Оно требовало все незамедлительно расставить по своим местам. – Дом твой, – подтвердил сэр рыцарь.

      – Так в чем же тогда дело? Что, просто не вышло сюрприза? Но ты ведь сам мне говорил…

      – Стоп! – чуть повысил голос отец, но не настолько, чтобы снова скатиться до скандала. – Вспомни, сынок, пожалуйста, что я тебе тогда говорил?

      – Какое это имеет значение?

      – Имеет, – настаивал старый Сэквелл, – еще как имеет. Для того, чтобы окончательно разобраться во всем, нужно, чтобы ты точно вспомнил все мои слова.

      – Точно? – удивился Роберт. – Как я могу вспомнить их точно, отец? Прошло столько времени!

      – Хорошо, – ослабил хватку старик, – можно и не слово в слово, но мне важно знать, насколько ты уловил тогда внушаемую мной мысль? От этого напрямую зависит степень твоей вины в нынешних страданиях Изабеллы.

      – Моей? – изумился уязвленный отпрыск, начавший подозревать, что его отец решил свалить на него свою часть вины. – В чем тут моя вина, отец? В том, что я поступил, наверное, как ребенок?