Волчья звезда. Мария Галина

уделяет примерно равное внимание. И средства выделяет равные. Если вы откажетесь этим заниматься, что ж… мы найдем другого… посговорчивей… быть может, не такого специалиста именно в этой области, но посговорчивей… корабли все равно полетят, Рихман… Рано или поздно, но полетят. Так всегда было. Ныне и присно и во веки веков.

      Он помолчал, потом открыл ящик стола; на столе, рядом с видео прямой связи с Президентом, отблескивая хромированным покрытием, возвышалась модель «Энтерпрайза», и извлек оттуда старомодный кожаный бювар с монограммой.

      – Вот… – сказал он. – Возьмите. Там, внутри, компакт… мой личный дневник. Частный. Его никто не прослушивал, кроме комиссии. Я сам его не прослушивал… Не могу…

      Он вновь помолчал.

      – Никто из них, из тех, что вернулся, со мной не разговаривает… Никто из них ни разу даже не поглядел мне в глаза… Но если вы попробуете обвинить меня перед ними… я не ручаюсь за вашу шкуру, Рихман. Впрочем, они вам не расскажут о том, что было… никогда. Хотя в газеты все равно кое-что просочилось. Вы должны помнить. Это было лет пятнадцать назад… Меня тогда называли «Звездный палач». Что-то вроде этого… красиво… и глупо… читайте.

      – Я не…

      – Вы же не нарушаете никаких этических норм, Рихман. Ни профессиональных, ни просто человеческих… Никаких. Я сам передал вам его.

      – Не в этом дело.

      – Боитесь?

      – Ну чего мне бояться, Ковальчик…

      – Ну не боитесь, так брезгуете. Но ведь от того, что вы это откажетесь прослушать, ничего не изменится. Он же не испарится… События не повернут вспять. Вы ведете себя… глупо. Вам, профессионалу, представилась уникальная возможность познакомиться с поведением замкнутой группы людей в экстремальной ситуации, а вы наложили в штаны…

      – Ладно, – сказал Рихман, – давайте. И пойдите к черту…

      – Я знал, что так и будет, – довольно сказал Ковальчик. – В конце концов вы сломались. Все вы ломаетесь…

       – Войдите, – сказал референт. Он и сам прошел следом за Ковальчиком в небольшой бело-золотой кабинет. И остался стоять у входа. Это была почти приватная беседа – почти приватная, потому что совсем приватных бесед в таком месте и в такое время не бывает.

      Ковальчик вытянулся по струнке, чуть наклонив голову.

      – Господин Президент!

      – Да-да, – президент вежливо кивнул ему – он, хоть и вышел из-за стола навстречу Ковальчику, но стоял в непринужденной, почти вальяжной позе, потому что был человеком штатским. Он даже, вроде, собрался пожать Ковальчику руку, но потом передумал.

      – Садитесь… Я читал вашу докладную записку, – сказал он. – Весьма впечатляет.

      Это не требовало комментариев, и Ковальчик промолчал.

      – И все-таки риск велик…

      – Да, – согласился Ковальчик, – риск всегда есть. Но он не так уж велик. Во всяком случае, большая часть финансового риска ложится не на плечи государства.

      – Синдикаты… – пробормотал Президент.

      – Да. Крупные